фестиваль / классика
В рамках XII Международного форума "Музыка молодых" польские Ласонь-ансамбль и Хореографический ансамбль Музыкальной академии имени Кароля Шимановского представили совместный проект "Движение и ритм". Взяв за основу методологию ритмики Эмиля Жак-Далькроза, хореограф Барбара Дуткевич и ее молодые воспитанницы продемонстрировали, как остроумно можно перевести в пластический танец непрограммную, "чистую", музыку.
Ласонь-ансамбль и Хореографический ансамбль Музыкальной академии имени Кароля Шимановского оказались в Киеве впервые, да и вообще вряд ли бы когда-нибудь сюда попали, если бы не давнишняя мечта нынешнего директора форума "Музыка молодых" Богдана Кривопуста показать их киевскому зрителю. Еще в 2003 году, будучи одним из первых композиторов--стажеров культурно-образовательной программы Gaude Polonia, он обнаружил, что в Музыкальной академии в Катовице существует факультет ритмики, где наряду с танцем и пластикой студенты осваивают и чисто музыкальные дисциплины. Результат подобного объединения получается колоссальный: танцовщики буквально превращают свое тело в музыкальный инструмент, не только переводя звуковые вибрации в пластические жесты, но и чутко реагируя на особенности музыкальной композиции.
Система, основанная на методологии ритмики швейцарского композитора Эмиля Жак-Далькроза, дает и обратный эффект: с помощью ритмической гимнастики музыкант способен воспитать не только чувство ритма, но и слух, в том числе и так называемый абсолютный, позволяющий мгновенно и безошибочно определять высоту звучащего тона. Музыкальное произведение таким образом может быть освоено полнее за счет претворения звука в жест и любое другое телесное переживание.
Как эта система работает, можно было увидеть на примере киевского концерта поляков. Намеренно или нет, но для мероприятия подобрали, кажется, один из наиболее сложных для визуализации жанров: в заголовках четырех программных произведений значилось лишь строгое слово "квартет", характеризующее только инструментальный состав (как правило, две скрипки, альт и виолончель). Танцовщики отталкивались исключительно от характера звучания и законов музыкальной композиции, создавая образы с чистого листа.
Так, Квартету Адриана Робака артистки Ева Куделька, Юстина Филипковска и Ига Межеевска адресовали танец трех граций — закутанные в белые полотна и оттого похожие на древних греков в современном представлении, они были связаны между собой прозрачными тканями, позволявшими то сворачиваться в кокон, то разворачиваться в трепещущие от ветра корабельные паруса. В Квартете #2 Юстины Ковальской — одном из наиболее впечатляющих произведений концерта — к трем грациям присоединилась их наставница Барбара Дуткевич, и вместе они танцевали что-то хрупкое и живое под тонкой полиэтиленовой пленкой.
Самым изобретательным оказался танец под II часть Квартета Богдана Кривопуста, главным элементом которого сделали манипуляции с пиджаками. Борьбу за этот элемент гардероба, надевание которого, как правило, гарантирует скованность движений, а снимание возвращает телу легкость, можно было бы трактовать с позиций психологии или социологии, но в стенах Большого зала Национальной музыкальной академии это выглядело чистым искусством.