После того, как в 2006-2008 годах Роджер Уотерс с триумфом прокатился по миру с концертами, на которых целиком исполнялся альбом "Dark Side Of The Moon", в воздухе буквально повисал вопрос: "А ну как и до "The Wall" дело дойдет?" До поры вопрос этот казался чисто риторическим: шаг был бы логичным, но в возможность реанимации еще одной классической "флойдовской" работы до конца не верилось. Небывалое, однако, бывает. В СКК "Петербургский" МАКС ХАГЕН следил за строительством, вспоминал школьные годы и приобщался к борьбе за мир.
Даже на фоне тех грандиозных концертов, один из которых прошел в Петербурге на Дворцовой площади, "Стена" оказывалась слишком специфической штукой. Самим Pink Floyd когда-то пришлось ограничить себя тремя десятками концертов: гора стройматериалов, с точки зрения техники и финансов, оказалась практически неподъемной. В свете размаха, взятого Уотерсом с "Dark Side Of The Moon", это должна была быть капитальная реставрация — до единого кирпичика и никак не меньше. Новости, появившиеся ровно год назад, что тур "The Wall Live" все же состоится, поначалу казались полной фантастикой — поклонникам Pink Floyd по всему миру на такое приходилось надеяться и ждать буквально десятилетиями. Мечты стали реальностью: стену строили, Уотерс пел все от и до, а прошлогодние 56 аншлаговых концертов в Северной Америке собрали почти 90 млн долларов и с лихвой окупили 60 млн, потраченных на постановку.
На то, что ожидания будут оправданы, можно было рассчитывать, едва войдя в зал СКК: стена уже тянулась от края до края. Фланги были раскрашены социальными граффити, а полуготовая "рабочая часть" открывала — до поры — сцену и ставший уже классическим для "флойдовских" концертов круглый экран над ней. В течение последующих полутора часов четыре сотни пластиковых кирпичей встанут на места, на них погонят суперкино, спикирует и взорвется почти настоящий пикирующий бомбардировщик, а из стены выдвинется вполне обставленная комната.
Вообще на описание вкусностей, которыми щеголяет "The Wall Live", не хватит никаких слов. Если сравнивать грандиозность происходящего, то на ум приходят разве что последние шоу U2. Только если там декорации стремились ввысь, то здесь они как бы положены набок. Пожалуй, главным трюком здесь стала даже не сама стена, пусть размах и велик, — но видеочасть постановки. На ее фоне гигантские надувные куклы выглядели приятной, но, в общем, необязательной добавкой. Даже неизбежный хряк-летун, расписанный занятными двусмысленностями — "Drink Kalashnikov Vodka" и "TRUST US", — должного впечатления здесь не производил. Зато под потолком в ряд висели около 20 проекторов, с которых подавалось изображение совершенно невероятных качества и точности. Так, десятки фотографий людей, погибших на войне, оказывались уложены ровно в каждый кирпич — с точностью до пары сантиметров. Поезд метро несся через все 70 метров стены, а имитация трехмерного изображения — с видеокирпичами, "улетавшими" внутрь стены, — заставляла подумать, что ты посреди всего этого пиршества технологий невзначай тронулся рассудком. Мультики Джеральда Скарфа — шагающие молотки, гротескные персонажи, спаривающиеся цветы, памятные по фильму "Стена" — в масштабах шоу превращали действо и вовсе в подобие галлюциногенного трипа. Квадрофонический звук, к которому Уотерс сохранил пристрастие еще с 70-х, отозвался кристальной чистотой музыки и аудиоэффектами, заставлявшими публику вертеть головами — а ну как еще что прилетело. Когда перед "Another Brick In the Wall, Part One" где-то наверху зарокотал вертолет, персонажи снимавшие сувениры на мобильники, дружно повернулись и нацелили объективы в сторону источника звука. Сам Уотерс на фоне всех кирпичных художеств умудрялся не теряться — и с завидным для его возраста умением справлялся со всеми партиями. В "The Trial" — адской оперетте в конце шоу — он спел за всех персонажей, что, если честно, было даже неожиданно. Единственный момент, который не сработал, была эпохалка "Comfortably Numb": здесь артист оказал внимание флангам, подраскачивая публику, а на вершине стены по очереди возникали вокалист и гитарист, подменявшие Дэвида Гилмора, изначально исполнявшего припев и дающего соло. В отличие от остальных номеров "The Wall", здесь осталось впечатление хита, сделанного хоть и в требуемом формате, но проваливающегося в таком шоу в эмоциональном плане.
Вопросы в "The Wall Live" возникали, главным образом, к идеологии. "Стена", изначально сочиненная как гимн собственному отчуждению и внутренним психологическим разборкам, в новой версии превратилась в полномасштабное политическое заявление Роджера Уотерса. Осуждать музыканта за подобные вещи вряд ли стоит: к своему седьмому десятку он давно справился с собственными комплексам. Душа у него теперь болит за мир во всем мире, благо, он имеет возможности продвигать свои мысли — имеются и статус, и необходимые ресурсы. Стены личные выросли до масштабов целых наций, отгораживающихся от остального мира, а память о погибшем отце обернулась всеохватным пацифизмом. Пропаганда местами была слишком уж лобовой. Одно дело, когда бомбардировщики сыплют кресты, магендовиды и логотипы Shell и Mercedes — это еще тянет на постмодернистское искусство. И совсем другое, когда тебе прямо показывают историческую цитату Дуайта Эйзенхауэра о том, что военные расходы лишают бедных по всей земле последнего куска хлеба. В одну огромную кучу смешивались Афганистан, Ирак, антиглобализм, нелюбовь к сильным мира сего и память по погибшим солдатам и детям. Причем, расколотив виртуальный телеэкран с выступлениями лидеров и фюреров в "Another Brick In The Wall Part 3", Уотерс, по сути, вернулся к той же самой пропаганде, только задом наперед. Вторая часть шоу буквально разрывалась между оригинальными идеями "The Wall" и политикой, склеивавшимися не всегда ровно. Более того, если более взрослые зрители еще знают, о чем шла речь в оригинале, и еще могут вспомнить альбом как хороший рок-саундтрек к собственной молодости, то юное поколение такое шоу могло совершенно дезориентировать. Собственно, после концерта в Рунете возникла полемика на тему, что же это такое наворотил Уотерс, причем было заметно, что значительной части поколения 80-х "The Wall" и, пуще того, способ подачи рок-классики в новой интерпретации оказывается уже непонятен.
Впрочем, убеждение размером 70 на 10 метров тоже, в теории, должно быть действенной штукой. Если идея уже готова и красиво подана, то, глядишь, кто-то из 20 тыс. зрителей и задумается. А когда стена наконец рухнула и шоу закончилось, оказалось, что в своей последовательности политическая составляющая шоу дошла буквально до абсолюта. Фантики, рассыпанные в публику, оказались теми самыми крестами, полумесяцами и "шеллами" — пол был буквально завален сувенирами. Выдвинутое в райдере требование артиста прибраться в зале в течение 20 минут после концерта легко исполнялось самими зрителями.