Майский парад политических сил на Невском в Питере ожидался как крупное событие. Но то, что происходило, заставляет задуматься не только о российской оппозиции, но и в принципе о возможности политической борьбы в нашей стране. "Огонек" включил в обсуждение известного социолога Бориса Дубина из Левада-центра, бывшего лидера "Родины" Дмитрия Рогозина, первого зампреда ЦК КПРФ Ивана Мельникова
"Фашистам в твоем любимом Питере,— сказали мне,— разрешили 1 мая марш по Невскому. Капец". Спустя сутки я стоял под знаменами тех, чьего марша мои информаторы боялись. Я много под чьими знаменами в тот день постоял
Сейчас я вам расскажу про это привлекательное для фотоаппарата шествие, объединившее два десятка разномастных колонн, от нацболов из запрещенной НБП и националистов из полузапрещенного ДПНИ до владельцев сносимых гаражей и женщин из гендерных организаций с розовыми шариками в руках. Плюс едроссов, справороссов, коммунистов, профсоюзов, патриотов и обглоданного до косточек "Яблока".
Сталинисты, как всегда, пришли с портретами вождя
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Но вначале — дорожный пролог.
Дело в том, что я поехал в Питер из Москвы на машине. Десять с половиной часов пути, быстрее не получается, даже если гнать: узкая, дурная трасса давно представляет собой 750-километровую пробку. Там есть выдающийся затор в Вышнем Волочке, где легко потерять пару часов, но заторы нынче вообще везде, где есть гаишники и светофоры. Я выехал в половине шестого утра, в шесть влетел в первую пробку у подмосковного памятника-штыка, а в два тридцать в пробке под Питером отчаянно пытался поймать новости на "Эхе Москвы", то есть "Эхе Петербурга". Но там в середине часа не было новостей. Их перекрывали рекламой. После приглашения вылечить эректильную дисфункцию последовало, устами депутата Оксаны Дмитриевой, приглашение выйти на первомайский марш вместе со "Справедливой Россией". И это тоже была реклама избавления от дисфункции, только политической. Я вздохнул. Пробка выглядела безнадежной. Левую из двух полос занимала колонна ОМОНа, который подтягивали в Питер не то из Новгорода, не то из Твери. После того, как во Владивостоке местные менты отказались бить местных мужиков и пришлось вызывать подмосковный спецназ, урок был усвоен. Вообще, при родоплеменных отношениях для избивания своих нужно привлекать бойцов из другого племени.
Я позвонил Дмитриевой. Дмитриеву любят в Петербурге. Любят еще и потому, что она не любит губернаторшу Матвиенко, в Питере вообще готовы любить любого, кто против Матвиенко. Это тоже, кстати, из разряда первобытности, в которую город покатился, как только губернаторов запретили выбирать (и соответственно не выбирать).
"А вы знаете, что на меня властям жалуются уже покойники? — отозвалась по телефону Дмитриева.— Да-да, губернатору письма с кляузами на меня подписывают умершие люди, я могу это доказать!"
Я не удивился. И в эти минуты, слава богу, я доехал.
* * *
Пронизывающим утром 1 мая, когда пар шел изо рта, а в области выпал снег, я уже стоял в колонне тех, кого мои знакомые называли русскими фашистами и кто сам себя называл русскими националистами. И мирно беседовал с их лидером Семеном Пихтелевым — худым молодым человеком в модных очках, чья внешность позволила бы затеряться среди кембриджских выпускников. Над нами реяли монархические черно-желто-белые стяги без единой надписи, потому что писать правду ("Движение против нелегальной иммиграции") было нельзя, а отличительный знак иметь было нужно. Вокруг флагов вились полсотни худых бритоголовых окраинных мальчишек, натянувших на лица медицинские маски. Эстетика, так привлекающая режиссера Бардина-младшего и отмеченная поэтом Емелиным. Протестующая окраинная гопота, если сказать правду. Под предводительством умного парня в очках. "От этих подростков // Печальных и тощих // Еще содрогнется // Манежная площадь". Маловато их было в то утро для содрогания.
— ДПНИ не запрещено, а лишь приостановлено по решению суда,— объяснял Пихтелев, зябко натягивая перчатки.— Я получил в Смольном разрешение на демонстрацию как частное лицо, и в моей заявке указано 500 человек".— "В Смольном ведь прекрасно знают, кто вы?" — "Конечно".— "И легко разрешили?" — "В этом году долго не давали ответа, я допускаю, что ждали решения от Москвы. В итоге, видите, идти по Невскому разрешили всем. Мы идем под лозунгом "Слава России!"".— "Семен, у вас юридическое образование?" — "Я оканчивал муниципальное управление".
Лимоновцам аккомпанировали голоногие барабанщицы
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Разрешение на первомайскую демонстрацию в этом году действительно получили без малого два десятка организаций (отказали, кажется, только геям). При этом место сбора было общим: угол Невского и Лиговского. И порядок расположения и формирования того, что в былую пору называли "праздничными первомайскими колоннами", был наглядным рейтингом политических сил. Верхняя строчка — с триколорами, одинаковыми бейсболками и Путиным на флагах — это "Единая Россия". У них были даже таблички с названиями районов, организаций и учебных заведений — о господи, какая прелестная дурость в демонстрации административного ресурса! Я заметил, что едроссы заигрывали с молодыми — в колонне были роллерблейдеры, парни и девушки на ходулях, у тротуара была припаркована горстка сегвэев — двухколесных электрических тележек, славных тем, что с них невозможно упасть, а знаменитых тем, что Буш-младший с них все же свалился... За едроссами следовали официальные профсоюзы, и мужской голос с простуженными интонациями вещал: "Трехстороннее соглашение — основа профсоюзной политики! Работодатель! Соблюдай права наемного работника! Ура!" (тут уже требовался психиатр). По рейтингу вниз жали гашетки затянутые в черную кожу головные мотоциклисты справороссов Оксаны Дмитриевой. Ну а в самом хвосте, глубоко на Лиговском робко переминалась просыпанная горсточка молодых людей — все, что осталось от "Яблока" (и я мысленно адресовал Явлинскому привет).
Если брать середину рейтинга, повыше размещались коммунисты всех мастей, патриоты, сталинисты и ЛДПР, а вот лимоновцы с лимонками на флаге и полузапрещенное ДПНИ значились ближе к концу.
И все это вместе, по краскам, по звукам, впрочем, эстетически близким, поскольку в любой колонне крутили советские песни (невольно подтверждая, что в России любое движение вперед сводится к шагу назад) — словом, по многообразию это напоминало коралловый риф в океане, то есть живой большой город. Вон, поперек проспекта прошли мальчишки в корсарских шапках и с "Веселым Роджером"; по свободной полосе Лиговского покатился шар-зорб с надписью "Не нравится в России? Катитесь отсюда!", приближаясь то к либерал-демократам, то к обществу автомобилистов; коммунисты повели медведя с табличкой, утверждающей, что "Единая Россия" — партия жуликов и воров.
Мне нравилось это птичье, рыбье, звериное, цветочное многообразие.
ОМОН готовился явно не к встрече с детьми
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Но одна вещь настораживала. Что-то в этой майской демонстрации было не то. Чем-то она отличалась от виденных мною в Берлине, Париже, Лондоне.
И вот, когда милиция дала отмашку и шествие покатило по Невскому, и геморроидально загундосил официальный профсоюз, и пошли вслед за лимоновцами голоногие барабанщицы из неофициального профсоюза, и вскинулись портреты Сталина, и заорали "Слава России!" стриженые мальчишки, — я вдруг не столько даже понял, сколько увидел, что было не так. По Невскому и Лиговскому, по всем прилегающим улицам, сколько хватало взгляда, стояли, чуть ли не плечом к плечу, бесконечные милиционеры, омоновцы, гаишники, спецназовцы, военные, снова милиционеры, гаишники, омоновцы и курсанты. Не стоявшие шли рядом с колоннами. Их вообще больше, чем всех демонстрантов, и тротуары Невского были перетянуты лентой, чтобы никто из прохожих не мог в шествие включиться, а идти по Невскому могли только те, у кого есть разрешение. Мне показалось даже, что всем этим милиционерам немного не по себе, что они вынуждены мерзнуть, что их лишили выходных, родных, праздничного винегрета — и все лишь затем, чтобы ограждать людей, как зверей. Может быть, чувствуя эту невольную вину, милиционеры разрешали мне переходить с тротуара в колонну и обратно — хотя, может, я для них был просто одиночный пикет.
Это шествие было пародией, но не жизнью свободного города. Это больше всего, если честно, напоминало развод скота по загонам — и те, кто разводил, были абсолютно уверены, что разводимые есть скот, который в случае чего можно и загнать назад. И потом когда на Исаакиевской площади я увидел либерал-демократов, поставленных к стенке Института растениеводства (ни шага влево, ни шага вправо!), и когда увидел коммунистов и нацистов, окруженных плотным строем военных, и когда у ТЮЗа увидел жалкую горсточку яблочников, окруженных совершенно уж какими-то невообразимыми чудищами в шлемах с забралами, я понял, что это не я прошел по Невскому. Это меня провели. И мне еще повезло, потому что кого-то там повязали как неразрешенных анархистов — уж не тех ли мальчишек, что играли в корсаров?
Я побрел по разрытой, изгаженной, закаканной в дупель Гороховой и думал, что нет больше никакого "моего Петербурга", а есть котлован для рытья бабла, а поскольку с этим ничего не попишешь, честнее встречать следующий Первомай на даче. И коли будет совсем невмоготу, то напиться.
Три тактики
Тезисы
Будущее страны представители оппозиции видят по-разному
Геннадий Зюганов, председатель ЦК КПРФ
Пора национализировать сырьевые отрасли, базовые отрасли промышленного производства, как машиностроение, станкостроение, авиационную промышленность. Мы предложим принять закон о налогообложении капитала, вывозимого из страны, в офшорные зоны. Мы также считаем, что не менее 20-25 процентов налогооблагаемой прибыли надо направить на развитие производства. Нужно приостановить "ручное управление" в области финансов, когда по поручению президента распределяются по выбору средства федерального бюджета в помощь регионам. Нужно для реальной, не на словах, а на деле борьбы с коррупцией принять закон о соответствии крупных расходов граждан их официальным доходам.
Владимир Рыжков, сопредседатель незарегистрированной Партии народной свободы
Первое, что нужно сделать,— поставить чиновников под контроль выборных органов. Выборы не ради выборов — нам нужны выборы на всех уровнях власти для того, чтобы чиновники были подотчетны — это конкретный образ страны. Образ страны, когда вы выбираете органы, которые контролируют госаппарат. Это страна, где госаппарат прозрачен, где чиновники не имеют права иметь собственность и заниматься бизнесом, страна, в которой нет монополий,— это и есть образ будущего. Страна, где отменены привилегии, силовики подконтрольны и прозрачны, где работают суды, благоприятный деловой климат.
Эдуард Лимонов, председатель незарегистрированной партии "Другая Россия"
Мы требуем публичной политики, мы требуем участия, мы требуем свободных выборов, мы требуем, чтобы механизм организации митингов был, соответствовал Конституции Российской Федерации. Мирные собрания граждан не нуждаются ни в каких разрешениях, ни в каких согласованиях. Это все придумала власть для себя, она взяла на себя те права, которыми по Конституции она не обладает. Но вы укажите дорогу людям, скажите, что нужно делать. У власти такие репрессивные, огромные силы, там одних МВД, по-моему, 27 дивизий. Я что хочу сказать? Раз вот мы не можем выйти с ними мериться физически, значит, мы должны употребить тактику, которая опробована временем,— это ненасильственное сопротивление.
Другие лица
Цифры
За кого из лидеров "непарламентской" оппозиции вы бы наиболее охотно отдали свой голос на выборах президента России? (в % от общего числа опрошенных, апрель 2011)
