Сегодня в Иерусалим прилетает министр иностранных дел России Игорь Иванов. В программе поездки, кроме встреч в Израиле, визит в палестинский город Газа и переговоры с лидером палестинской автономии Ясиром Арафатом. Накануне специальные корреспонденты Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ и ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН побывали в секторе Газа и поняли, что нашему министру там делать нечего.
На улицах столицы Израиля Иерусалима очень много людей с оружием. Часто они в гражданском, а через плечо все равно автомат. Люди с автоматами заходят в магазины, делают покупки, сидят в ресторанах, целуются, если надо, с девушками. Впрочем, девушки ведь сами с автоматами.
К этому быстро привыкаешь. С одним израильтянином мы поговорили об этом. У Григория Асмолова, офицера израильской армии, хороший автомат — укороченный "гилель". Он и в наш отель на одноименной улице Гилеля пришел, конечно, в таком виде. Пьют кофе в холле, на коленях — автомат.
— Не надоело, Гриша, повсюду с автоматом таскаться?
Он немного думает и объясняет доходчиво:
— Автомат — это часть моего тела.
Мы не очень верим, что это буквально так, пока не приезжаем с ним в сектор Газа. Но прежде чем попасть в сектор, долго едем вдоль высокого забора из металлической сетки и колючей проволоки. Забор этот, с увлечением рассказывает Гриша, электрический. Он не бьет током, но зато реагирует на любое прикосновение. Арабы, по идее, не могут покинуть сектора, оставшись незамеченными. Сектор, со всех сторон окруженный израильтянами, под колпаком.
Израильтяне контролируют только дорогу, которая ведет к поселениям. Вдоль дороги стоят израильские бронетранспортеры, через каждый километр — укрепленные блок-пункты. Все это не очень помогает: арабы, которые пользуются этой же дорогой, стреляют из своих машин по машинам с израильскими номерами, подкладывают по ночам мины.
Раньше, еще пару недель назад, этого не было. Раньше были демонстрации. Между тем время активных массовых выступлений палестинцев, кажется, проходит. Демонстраций еще, конечно, много, особенно по пятницам, после мусульманской молитвы, или на похоронах погибших накануне арабов. Но энтузиазма мирного населения не всегда хватает, и Палестина, и Израиль все больше и больше втягиваются в профессиональную партизанскую войну — с минами, ночными обстрелами, нападениями на блокпосты, арабами-камикадзе на машинах со взрывчаткой. Арабы хотят, чтобы земля горела у израильтян под ногами. И она горит.
На дороге есть правило поведения, которое нет смысла нарушать. Машина с израильскими номерами не может ехать одна, Она должна дождаться какой-нибудь другой, а лучше всего — израильского военного джипа. Совсем уж не рекомендуется обгонять арабов, которые, как правило, никуда не спешат и только строят страшные рожи евреям из своих машин. Евреи отвечают им как умеют.
Арабы в секторе Газа ненавидят евреев и наоборот. Помирить их нельзя. Чтобы в секторе Газа был мир, кто-то должен отсюда уйти. Другого выхода нет. Но ни те, ни другие не уйдут. Мы приезжаем к поселению Кифар-Дарум. Оно справа от дороги. Слева — военная база армии. Армия охраняет поселение. Сержант Стас Вигурский рассказал нам, что ночью базу сильно обстреливали.
— Стреляли, как всегда, с двенадцати ночи до половины первого. Мы отвечали.
— А вы видели, откуда стреляли.
— Не очень,— неохотно признается Стас.— Ночь ведь.
— А как же отвечали?
— В основном в воздух.
У Гриши сигналит пейджер. На этот пейджер беззвучные сообщения приходят буквально ежеминутно. О каждом происшествии, о любом столкновении с участием военных ему, как любому офицеру израильской армии, становится известно минут через пять-десять. А вслух пейджер у него пищит, только когда что-то случается в секторе Газа.
Сообщение такое: на дороге, по которой мы проехали, между двумя израильскими машинами взорвалась радиоуправляемая мина. Управлять, между прочим, ею очень просто: обочины дороги арабские. К счастью, никто не погиб.
— Странно,— говорит Гриша,— раньше они здесь мины днем не взрывали.
Нам показывают передовые посты базы. Они состоят из наглухо составленных бетонных блоков. Сверху лежат такие же блоки. Через каждые 20 метров в этих блоках щели, сверху и снизу заложенные песком. Изнутри все это производит впечатление довольно длинных темных коридоров с небольшими комнатами свободной планировки. Эти коридоры, в которых, кстати, работают кондиционеры, идут вдоль дороги, по которой постоянно едут арабские машины. Стас предупреждает, что заглядываться на них в щели не следует.
— Вчера из одной машины выстрелили прямо в эту щель. Солдату очень повезло, его почти не задело.
Он показывает недостроенный арабский дом метрах в двадцати от укрепления. Солдаты называют его домом снайпера. Из него каждую ночь и даже днем стреляют. Возле щели висит красивый рисунок дома со всеми окошками. Окошки пронумерованы от 1 до 12 — для того чтобы можно было в любой момент проинформировать товарищей, по какому открывать огонь.
— Что же вы не взорвете этот дом раз и навсегда?
Оказывается, что на первом этаже, обеспечивая безопасность снайперов, живут несколько палестинских семей.
Тут же мы замечаем пулемет и мелкокалиберную винтовку, да еще с глушителем. Зачем пулемет, понятно. Но зачем мелкокалиберная винтовка?
— А для собак, чтобы они нас не демаскировали по ночам,— охотно объясняют добрый израильтянин Стас из украинского города Харькова. Рота, в которой он служит, называется "Кактус". На стене имеется листочек с довольно верным изображением этого кактуса. Ниже — туманный девиз роты: "Сердцем и душой".
Потом Стас приглашает нас к себе в гости. Мы замечаем на его кровати книжку. Она на русском языке и называется "Как выжить? Пособие по подготовке спецназа ГРУ". В аннотации написано, что это пособие для военных разведчиков, действующих в глубоком тылу врага.
— Конечно,— говорит Стас,— мы себя так и чувствуем: в глубоком тылу врага.
Григорий Осмолов тем временем получает еще один сигнал на пейджер. На этот раз арабы подорвали автобус с еврейскими поселенцами, которые поехали в Иерусалим. Автобус был, как и все автобусы на этих дорогах, полностью бронированный, включая стекла, поэтому никто не погиб, но есть раненые. База немедленно была приведена в полную боевую готовность, а мы поехали в штаб дивизии.
Проехали еще один блокпост. Он контролирует стратегический перекресток на дороге, который соединяет два главных арабских города — Газа и Хан-Юнас. Вчера на этом перекрестке произошел очень неприятный случай. Около часа дня к израильскому джипу, стоявшему у въезда на блок-пункт, подъехала машина с арабами, которые открыли огонь по джипу из автоматов. Израильские солдаты, которые сидели в машине, выскочили, чтобы ответить, и один тут же был убит. Машина с арабами, впрочем, далеко не уехала, ее расстреляли из пулемета вместе с арабами.
После блок-пункта — островок еврейских поселений и относительная безопасность. Через несколько минут мы подъезжаем к штабу дивизии и оказываемся прямо на окраине Хан-Юнаса. Хан-Юнас — крупный арабский город, не меньше полумиллиона жителей. Довольно много их собралось тут же, на окраине, их хорошо видно, а они так же хорошо видят нас. Нас разделяют примерно 150 метров и два забора, один из которых, впрочем, в нескольких местах повален.
— Кто же догадался разместить здесь штаб дивизии? — спрашиваем мы.
— А тут где ни размещай, все равно рядом с арабами окажешься,— дипломатично отвечает Гриша.
Он получает очередное сообщение: обстрелян бронетранспортер на дороге, ведущей к центральному КПП.
Григорий начал было объяснять, как ведут себя арабы, когда хотят продемонстрировать израильтянам свою силу. Впрочем, через несколько минут мы все увидели собственными глазами. Из-за домов на окраине вышли несколько десятков палестинцев. В руках у многих были какие-то лукошки, видимо, с камнями. Израильским солдаты мгновенно заняли свои позиции. Перед забором штаба со стороны арабов встали две бронемашины. В эти-то машины в основном и стали целиться арабы камнями. Они кидали удивительно далеко, на несколько десятков метров, а главное очень метко. Камни застучали об машины. Растяжения мышц после этих бросков — едва ли не главная проблема палестинских мальчишек в этой войне. Мы сами видели в Раммалле, как они потом мучаются и гордятся перебинтованными выше локтей руками.
Израильские солдаты, не долго думая, стали стрелять из каких-то коротких автоматов газовыми патронами. Но толку не было никакого: как только патрон падал на землю и начинал дымить, к нему подбегали несколько пацанов и мгновенно засыпали его песком. Газовая атака, таким образом, была неэффективной. Чувствуя это, палестинцы еще больше осмелели и двинулись вперед. Они были уже метрах в тридцати от невысокой металлической сетки забора штаба. Израильские солдаты вдруг побежали в глубь своей территории. Было хорошо слышно, как на окраине города, где стояли уже несколько сотен человек, раздались громкие аплодисменты. Арабы болели за своих.
— Отступают? — спросили мы у Гриши.— Как же так?
Он не успел ничего ответить. Солдаты вдруг развернулись и бросились в атаку. Доставая что-то из сумок на ремнях.
— Шумовые гранаты!-- крикнул Григорий.— Сейчас мы им покажем!
Но и к шумовым гранатам арабы оказались хорошо приспособлены. Они, видимо, хорошо знали эту тактику и даже не пригибались, когда эти гранаты со страшным грохотом разрывались над их головами. Некоторые, мы заметили, решили, что пришло время собирать камни, которые они сами только что разбросали, и лихорадочно кидали их в свои лукошки. Они дорожили своим оружием и не хотели оставлять его на поле боя. Оно им было все время нужно.
Тут с их стороны раздалась автоматная очередь. Стреляли по штабу с окраины города. Тут же все арабы, которые подбежали к забору со своими камнями, бросились врассыпную, как будто их всех ошпарили кипятком. Они испугались того, что израильские солдаты начнут отвечать на этот огонь. Вообще-то, получается, кто-то откровенно подставил своих товарищей.
Но израильтяне, увидев, что арабы и так бегут, не стали отвечать. Вслед им раздались только несколько выстрелов резиновыми пулями. Один бежавший араб так торопился, что наскочил на качели, на которых мирно отдыхала маленькая палестинская девочка. Девочка упала, араб поднял ее на руки и стал утешать.
Больше попыток штурма штаба палестинцы не предпринимали. Нам пора было возвращаться, и мы уже поехали, когда Грише на пейджер пришло сообщение, что поселенцы Кифар-Дарума в знак протеста против двух дневных мин вышли из своего поселения и перекрыли дорогу. Их спешно прикрывали с двух сторон бронетранспортерами от арабских машин. Поселенцы требовали, чтобы правительство развязало армии руки. Они сами уже готовы были воевать — у каждого в доме довольно много оружия.
На блок-пункте, где нас через несколько минут остановили, сразу скопилось несколько десятков машин. Поселенцы, впрочем, митинговали не очень долго, минут двадцать, и разошлись по домам. Мы смогли проехать только через час.