В Большом зале консерватории состоялся концерт, посвященный 125-летию со дня рождения Мориса Равеля (1875-1937). Интернациональные участники чествования — Большой симфонический оркестр имени П. И. Чайковского, французский дирижер Филип Бендер (Philipe Bender), турецкий пианист Хусейн Сермет (Huseyin Sermet) и певица-француженка Брижитт Бале (Brigitte Balleys) — легко убедили публику в том, что кроме популярнейшего "Болеро" французским композитором написано еще много чего хорошего.
Не поскупясь, в программу концерта включили по меньшей мере шесть родов равелевской музыки. Участие Равеля в Дягилевских сезонах подтверждала вторая сюита из балета "Дафнис и Хлоя" (1912); его интерес к этнографии — "Две еврейские песни" для меццо-сопрано с оркестром (1914). Два фортепианных концерта (второй — для левой руки — написан по заказу пианиста, потерявшего руку на мировой войне) демонстрировали движение композитора в академически-европейском русле с поправкой на послевоенную конъюнктуру. Вокальная сюита "Шахерезада" означала модные европейские пристрастия к ориентализму. И, наконец, симфоническая поэма "Вальс" (1920), с одной стороны, просто красивая музыка, с другой — эффектное перевоплощение бытового жанра в центрального героя культурного диалога Европа--Америка. Диалога, который за 20 лет ХХ века перевоспитал заносчивую Европу.
Под руководством Филипа Бендера, бывшего ассистента Леонарда Берстайна и Пьера Булеза в оркестре Нью-Йоркской филармонии, образ равелевской музыки вышел светлым и красивым. Жестикуляция дирижера (с пританцовываниями, подскоками и орлиным размахом рук) адекватно раскручивала темперамент музыки. Однако кропотливое искусство выуживания тонких ансамблевых комбинаций поражало у Бендера едва ли не больше. Тогда как в одних сочинениях обнажался истерически яркий аффект ("Вальс"), в других выступал деликатный тон взаимоотношений оркестра с солистом (в фортепианных концертах и вокальных циклах), а в третьих все вдруг застывало ("Шахерезада", "Дафнис и Хлоя").
Современники Равеля, ценившие пряность и изменчивость его музыки, плохо улавливали ее слаженность. Сегодня человека, написавшего Концерт для левой руки, легко назвать первым политкорректным композитором-европейцем. А вспомнив равелевский "Вальс", неожиданно можно получить композитора, предвосхитившего Голливуд со всеми его будущими Джинджер и Фредом чувственностью и ощутимой установкой на европейский симфонический канон, подаренный главному любовному танцу всех времен и народов импрессионистом Морисом Равелем.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ