В ММСИ в Ермолаевском переулке открывается ретроспектива 80-летнего абстракциониста Юрия Злотникова, одного из до сих пор работающих классиков поколения, создавшего советское неофициальное искусство.
Злотников поначалу не являлся в полном смысле слова неофициальным художником: абсолютно независимый эстетически, он был вполне лояльно настроен к самой системе, участвовал в выставках, оформлял разнообразные здания — в качестве не компромиссной халтуры, а полноценной художественной работы, во многом был вполне искренним человеком оттепели. Что характерно для многих оттепельных художников и невозможно для их уже полностью неофициальных продолжателей, Злотников воспринимал русский авангард не как закончившуюся эпоху, по которой возможны только ностальгия или ирония, а как еще вполне актуальную модель для продолжения поисков. Его первая и самая известная серия работ — создававшаяся в 1957-62 годах "Сигнальная система" — наверное, самое значительное явление русского послевоенного абстракционизма. По набившему оскомину разделению оттепельных интеллектуалов Злотников скорее физик, чем лирик. Его "сигналы" — полосы, пятна, точки и множества на белом холсте — были попыткой научного исследования самого строения живописи, ее воздействия, основополагающих реакций зрителя на микроскопические единицы искусства. В этом смысле ранний Злотников, несмотря на свой отчетливый минимализм, из великих абстракционистов ближе всего к размашистому Кандинскому. Однако если Кандинский скорее шел от живописи к подобию науки, со Злотниковым было наоборот. "Сигнальная система" — художественное продолжение разлитых в воздухе советских шестидесятых увлечений психофизиологией и кибернетикой, можно их увязать и с появившейся вскоре семиотикой.
Сейчас, после концептуализма, злотниковские сигналы волей-неволей воспринимаешь через призму некоторой герменевтической иронии. Кажется, будто они — ответ на подспудное стремление зрителя "прочесть" в абстракционистских картинах какое-то послание: не в стиле или жесте художника, а в самих цветах и фигурах. Злотниковские абстракции-сигналы вроде бы прямо указывают на необходимость такого чтения, но оно остается столь же невозможным. Сигналы эти скорее не посылаются зрителю, а проходят через него. Зритель — не адресат, а средство эксперимента. И в этом смысле некоторого введения зрителей в само разворачивание проекта злотниковские абстракции прямо наследуют великим авангардистским утопиям. Только его утопия — не социальная, а исследовательская. Из-за этой почти что метафизической двусмысленности творчество художника, несмотря на свою укорененность в 1960-х, и кажется до сих пор настолько интересным.
В середине 1960-х, впрочем, Злотников отходит от чистой абстракции — экспериментирует то с неоконструктивистскими чертежами, то даже с фигуративной, немного экспрессионистской живописью. А потом вновь возвращается к ней, уже в 1990-е, и пишет абстракционистские картины с тем же исследовательским пафосом, что за 30 лет до того. При этом иронический эффект его "сигналов" скорее побочный. Злотников по-прежнему ощущает свою деятельность абсолютно серьезной научной работой, изучает при помощи абстракции все более сложные феномены. И то, что плоды его экспериментов как таковые практически недоступны для понимания, делает сам исследовательский кураж лишь еще более обаятельным. В Злотникове вовсе не стоит видеть сухого ученого. Его работы, при всей их серьезности, невероятно радостны. И так как разгадать все эти пятнышки и полоски нет никакой возможности, можно просто принять участие в их таинственном веселье.