Фестиваль балет
XI фестиваль балета "Мариинский" стартовал по сложившейся традиции премьерой. Вместе с цветением роскошного "Парка" Анжелена Прельжокажа, распускались сады в душе ОЛЬГИ ФЕДОРЧЕНКО.
Имя Анжелена Прельжокажа узнали в Петербурге лет двадцать назад. Автор этих строк, работавшая тогда в редакции газеты "Мариинский театр", помнит муки переводчиков, пытавшихся дать транскрипцию фамилии хореографа. Сошлись на более или менее удобном для ушей (но не для языка) варианте Прельцокаци. За два десятка лет российский балетный мир быстро выучил и имя хореографа, и его балеты: теперь постановки Прельжокажа в своем репертуаре имеют и Большой и Мариинский театры. Но если для столичного коллектива хореограф сочинил новый спектакль "Creation-2010" ("А дальше — тысячелетие покоя"), то петербургский коллектив пошел по пути приятному и давно опробованному: перенос спектакля 18-летней давности, поставленному для Парижской Оперы. Забавно, одним из доводов в пользу прельжокажевского "Парка" на музыку Моцарта, названных руководством театра, было то, что "в этом балете танцуют на пуантах",— словно это решающий аргумент и гарантия успеха. Пуантов в "Парке" нет. Но есть образ безупречно организованного пространства, так хорошо знакомого всем петербуржцам по архитектуре любимого города. Есть, конечно (а куда ж деться?!), образ "Северного Версаля" — петергофской морской резиденции. Есть куртуазные игры, дамы в кринолинах, мужчины в камзолах — прелестный костюмированный флер, так увлекающий и на сцене, и в жизни.
«Парк»
Фото: Валентин Барановский, Коммерсантъ
Трехчастный "Парк" в жесткой стилистике XXI века трактует розовую тему "Щелкунчика": взросление женской души, переводя тему взросления сердца в тему взращивания чувственности. Утро--сумерки--ночь: три курса "аспирантуры" под контролем четверки вневременных Садовников. Внешний вид — черная униформа, кожаные передники, огромные блестящие очки — делает их похожими не то на мотоциклистов-рокеров, не то на прозекторов. В сущности, они — проводники. Их соло, открывающие каждый акт, словно протягивают провода к предстоящему сюжету и пускают по ним ток активных действий. Хореография четверки жутковатых Садовников технологична и предельно точна, за рационально выверенным движением кроется беспощадность времени (звуковое оформление Горана Вежводы). Мариинский квартет (Денис Зайнетдинов, Федор Мурашов, Алексей Недвига, Антон Пимонов) вложил всю страсть любви к современному танцу, иногда ради этой любви пожертвовав чеканной согласованностью действий.
Первая часть "Парка" — игра-искушение. Женщины в мужских камзолах очаровательно пикантны в своих поддразниваниях и подтруниваниях. Череда шаловливых танцев, женского кокетства и пленительного обольщения кружит головы. Кажется, нет ни одного движения, не пропущенного сквозь эротическую призму, даже невиннейшие батман сутеню (нога медленно вынимается вперед на тающем приседании) напоены лаской и негой. Знойное томление и сладостная истома царят во второй части. Прелестны в своем беспечном щебетании дамы в кринолинах, падающие в загадочные жаркие обмороки,— пластическое переосмысление знаменитых "версальских прогулок и праздников" Ватто, Бенуа и Сомова. Не лишены остроумного цинизма любовные дуэты на корнях гигантских железных деревьев — словно шесть Марий из "Бахчисарайского фонтана" разом у знаменитой колонны отдают свои ласки Гирею.
«Парк»
Фото: Валентин Барановский, Коммерсантъ
Завершающая часть триптиха — та самая "святая ночь", когда влюбленным расстилают и поля, и луга, и сады. Хрестоматийный дуэт, давно ставший гвоздем концертных программ в категории "современный танец", в контексте спектакля читается по-другому. Как концертный номер он обжигает чувственностью, эпатирует животной свободой и пластической вседозволенностью. В формате же спектакля он — роскошный цветок, разросшийся и расцветший из побегов и бутонов двух предшествующих встреч, тщательно выпестованный мрачными Садовниками. Каждый жест и каждое движение имеют свою пластическую предысторию, каждый несет ответ на вопрос, заданный ранее или произнесенный мысленно. Диана Вишнева и Константин Зверев поведали историю затаенной страсти, станцевав обволакивающую истому, шокирующую откровенность и вместе с тем нежнейшее целомудрие.
300 лет назад Петр I решительно и настойчиво начал высаживать на северных болотах свою "Версалию". Мариинский театр сегодня бросает на вроде бы малоподготовленную хореографическую почву семена танцевального авангардизма. Приживутся ли они? Да кто знает... Кто, впрочем, читая 18 лет назад о странных постановках Прельцокаци, мог представить их на сцене Мариинского театра?!