То, что вызвало взрыв на запущенном за три года до трагедии четвертом блоке, изначально задумывалось как тест. В субботу 26 апреля 1986 года операторы на станции проводили эксперимент, чтобы выяснить, сможет ли охлаждающая система работать при аварийном отключении энергопитания, используя мощности самого реактора, до тех пор, пока не включится резервный дизельный генератор. Эксперимент провалился. Ошибочные действия персонала вкупе с техническими недоработками привели реактор в состояние, не предусмотренное регламентами. В 01.23 мощнейший взрыв разрушил энергоблок. Раскаленная смесь из радиоактивных газов и аэрозолей тепловым потоком поднялась на высоту до нескольких километров и, подхваченная ветром, понеслась в северо-западном направлении. В течение десяти дней активного выброса из реактора (6 мая его удалось заглушить) направление ветра в районе расположения ЧАЭС изменялось по кругу на 360°. Суммарный выброс радиоактивных веществ оценивается в 14 эксабеккерель (1018 Бк), включая радионуклиды йода-131, цезия-137, цезия-134, стронция-90 и плутония. А уровень радиоактивного заражения позже оценивался в 90 млн кюри — это в 100 раз больше, чем от бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Сначала власти отрицали, что произошло нечто ужасное. Начальник смены химического цеха Николай Исаев, работавший на станции с 1977 по 1991 год, вспоминает, что, когда в тот день он вернулся домой в Припять после смены на уже смертельно опасной АЭС, его поразило, что люди как ни в чем не бывало отдыхали у домов, вокруг играли дети, а в то же время по городу ходили солдаты в спецкостюмах и противогазах, измерявшие уровень радиации. "Бэтээры и поливальные машины мыли асфальт пеной с моющими средствами, а по пене бегали дети",— говорит Исаев. Масштаб случившегося сотрудники АЭС, не работавшие на четвертом блоке, полностью осознали только на следующий день, когда им объявили, что Припять будет эвакуирована. За шесть часов власти вывезли все 50-тысячное население города — спустя полтора дня после аварии. С собой не позволяли брать ничего. С сотрудников станции взяли расписку, что они находятся на военном положении. Только в мае Николай Исаев смог увидеться с семьей в Киеве. "Я был в шоке,— вспоминает он.— Здоровье моей жены и двоих детей никто не обследовал. Подписанные нами документы гарантировали, что моей семье окажут помощь, но им ничего не предоставили". В больнице эвакуированным давали витамины и худо-бедно кормили. Врачи предпочли ввести для них карантин, чтобы предотвратить панику: люди просто не знали, каковы могут быть результаты воздействия радиации, и боялись любого, кто был в зараженной зоне, говорит Исаев. Николай получил множество медалей за свою работу в качестве ликвидатора, но это нисколько не помогает ему в повседневной жизни. Сегодня он проводит шесть месяцев в году в госпитале, страдая от астмы, панкреатического диабета, ишемии и гепатита. "С 2011 года ликвидаторов лишили бесплатной медицины, и теперь мы сами должны оплачивать операции. Правительство хочет отменить все наши льготы",— возмущается Исаев. 16-я статья конституции Украины гласит, что обеспечение экологической безопасности и преодоление последствий Чернобыльской катастрофы — катастрофы планетарного масштаба, сохранение генофонда украинского народа являются обязанностью государства. "На бумаге выглядит прекрасно, но на практике ничего не делается",— горько усмехается ликвидатор.