Вчера в полдень в фойе московского театра "Современник" давали деньги общественным организациям, оказывающим помощь детям. Специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН выяснил, каким детям, сколько денег и для чего.
Редко приходится видеть банковского работника, который бы волновался, мял в руках платочек и даже краснел, раздавая деньги бедным. Однако же пиарщица Росбанка Анна Парщикова именно такова. Кажется, будто она боится, что общественные организации, занимающиеся детьми-инвалидами и беспризорниками, вот сейчас просто не возьмут денег у ее банка, и тогда Аня очень расстроится.
Денег на самом деле немного. Бюджет грантовой программы "Новый день" составляет всего $105 тыс., которые надо еще поделить на 42 социальных проекта по всей России. Шесть грантов по $5 тыс. в Москве, 36 грантов по $2 тыс.— в регионах. Для банка, согласитесь, это копейки.
Однако же в программе участвует UNICEF (Детский фонд Организации Объединенных Наций), как бы помещая эти $105 тыс. в контекст глобальной заботы о детях, и российское представительство британского CAF (Фонда благотворительной помощи), славящегося дотошной отчетностью по каждому потраченному рублю или фунту стерлингов.
— Они составляют целые тома финансовых отчетов по любому поводу,— говорит Аня Парщикова.
А представительница московского отделения CAF высказывается в том смысле, что мы не наследуем землю у наших родителей, а, наоборот, арендуем пока у наших детей. Потому и отчетность.
Странное чувство: за стеной идет репетиция, на улице идет дождик. Главный режиссер театра и эксперт программы "Новый день" Галина Волчек говорит, что это собрание для нее важнее репетиции. Представительница UNICEF говорит по-английски о правах ребенка. Несколько бумажных дипломов на столе для тех, кто выиграл грант. Несколько букетов цветов на рояле. Черт побери, почему это все пахнет Европой? Почему выглядит цивилизованно?
Победители прошлогоднего конкурса выходят по очереди к микрофону и рассказывают, как потратил каждый свои сто тысяч рублей. Одни наделали на эти деньги каких-то специальных приборов, благодаря которым слепые могут кататься на велосипеде. Другие накупили горных лыж, и теперь триста детей-инвалидов каждую зиму катаются с горы, удивляясь собственным возможностям. Третьи организовали небольшой театральный фестиваль для инвалидов и детдомовцев, так что дети сумели выйти в свет из своих детдомов и своих квартир хоть раз в жизни. Четвертые устроили мастерские для детей, больных онкологическими заболеваниями, и там с этими детьми кто-то играет. Пятые организовали детский театр, действительно очень талантливый театр, дающий, помимо всего прочего, спектакли в больницах и детских домах. Этот театр собирается сейчас показать отрывок из спектакля, а Галина Волчек говорит:
— Подождите, я позову актеров с репетиции, пусть на вас посмотрят.
Потом Анна Парщикова говорит, что ей хотелось бы выстроить такую систему благотворительности, чтобы общественным организациям не было стыдно просить деньги на детей. Чтобы фондрайзинг не был зазорным делом. Чтобы люди, выдумавшие хороший благотворительный проект, понимали, что банк просто обязан теперь дать им денег. Немного. Не так, чтобы проесть и попросить снова, а так, чтобы раскрутиться.
— Аня, зачем вам это нужно? Ну, скажем, вы добрая и трепетная девушка, а зачем это нужно банку?
В следующую секунду я прикусываю язык, потому что Аня начинает рассказывать, что цивилизованная благотворительность помогает воспитать много довольных жизнью людей, а эти люди составляют цивилизованное общество, которому необходима цивилизованная банковская система. Одним словом, она собирается постепенно сделать счастливым весь мир. И нельзя не признать удачными ее первые шаги на этом пути.