Магическое наследие

В рамках Женевского часового салона 2011 года дом Cartier организовал персональную выставку: под старенькие, но тикающие экспонаты была отведена площадь, равная обычному часовому стенду, павильону, где публика обычно знакомится с новинками. У Cartier — новые цели, большие задачи, грандиозные планы. Дом Cartier, заслуги которого все-таки мир оценивает с ювелирных позиций, намерен в ближайшие годы занять лидирующее положение в высоком часовом сегменте. Именно для этого, кстати, в швейцарском Ля-Шо-де-Фоне два года назад был открыт большой часовой завод Cartier с оснащенной по последнему слову техники инженерной лабораторией. Как рассказал нам президент великой французской марки господин Бернар Форнас: "Мы собираемся работать под знаменами высокой часовой науки — и не просто работать, а двигать ее вперед". Ясно, что под нынешнюю часовую науку должна быть подведена серьезнейшая историческая база, и вот здесь лукавить никому не пришлось.

У Cartier есть тайное музейное часовое собрание, которое хранится в Женеве и иногда становится частью обширных исторических экспозиций дома — в Москве, Лондоне или Пекине. В январе 2011 года повезло именно Женеве: 120 экспонатов были показаны гостям SIHH. Закрома Cartier — это велеречивые часовые прииски, это, вне сомнений, огромная и бесценная часовая одиссея, каждая глава которой вовсе не история собственно часов как приборов, а история дизайна XX века.

Наверное, это еще и невероятное магическое приключение: великие исторические модели Cartier — Santos, Tank, Roadster, Pasha — силой своей харизмы затмили многих более скромных компатриотов по марке, которые между тем заняли достойное место на выставке. Женевская экспозиция показала, что перу часовщиков, дизайнеров, художников, ювелиров Cartier были подвластны и часовые инженерные сложности, и конструкторские премудрости, и далекие от Парижа национальные стили, и стилизация, и разные жанры, и различные техники.

Вот, пожалуй, начать нужно именно с жанров: Луи-Франсуа Картье, открывая в 1847 году свой небольшой магазин в Пале-Рояль, объяснял своим покупателям, что продает "украшения, часы, безделушки, кожаную галантерею и прочие любопытные штуковины". "Прочие любопытные штуковины" — это не просто обыкновенный рекламный трюк. Ведь именно так можно охарактеризовать предметы savoir vivre, "искусства жить", ставшего из аристократического опыта кодексом поведения для буржуазии как раз в эпоху Второй империи.

К "прочим любопытным штуковинам" нужно отнести часы карманные и жилетные, настольные, для письменного стола, для бюро, для будуара, каминные, кабинетные. Часовые украшения: часы, подвешенные на бархатные ленты, часы-кольца, часы-браслеты, ювелирные часы, которые одновременно являются застежками у сумок. И наручные часы, в конце концов: ювелирные — pour les dames, мужские — pour les hommes. Разнообразие жанров диктует и разнообразие форм: прямоугольные, круглые, "бочки", ромбовидные, асимметричные, с переворачивающимися корпусами. На черном, расшитом бриллиантами сатине, на черном, еще пушистом бархате, на светлой, чуть выгоревшей телячьей коже или же на металлических браслетах.

Отдельное специальное артикульное и архивное богатство — это магические часы. Считается, что их придумал сам внук основателя Луи-Франсуа Картье Луи Картье, глава парижского отделения марки. Однако это не совсем так: часы с прозрачными, сделанными из хрусталя корпусами были известны еще во второй половине XIX века. Луи Картье был, во-первых, знатоком декоративно-прикладного искусства, во-вторых, натурой тонкой, наблюдательной. Луи Картье выбирал от каждой эпохи что-то наиболее интересное и подходящее философии Cartier. Так, например, белоснежный стиль "гирлянда", противостоявший революционным формам, материалам, настроениям модерна, представлял собой не что иное, как переработку французских ювелирных украшений конца XVIII века. Однако мало кто воспринимает кружевные бриллиантовые банты и резные подвески из платины и белого жемчуга как ювелирное искусство поздних Бурбонов. Это давно "истинный Картье".

Ровно так же обстояло дело и с магическими часами: в общественном сознании это вещи пусть не придуманные, не изобретенные в недрах Cartier (об этом просто мало кто знает), но характерные для дома. Магия этих настольных часов заключается в удивительном техническом фокусе: корпус (как правило, круглый) сделан из куска прозрачного горного хрусталя и заключен в нарядную рамку. По прозрачному циферблату двигаются в своем ритме часовая и минутная стрелки, и наблюдателю не ясно, каким образом стрелки приходят в действие. Ведь корпус прозрачен, механизма не видно: он спрятан в нарядной рамке.

На магических часах Луи Картье (подавляющее большинство экспонатов этого собрания Carter сделано в Париже силами подразделения Cartier Paris) экспериментировал с национальными стилями, популярными в эпоху ар-деко. Это в первую очередь китайский, индийский и египетский стили, которые позволили парижским мастерам марки освоить массу сложнейших техник — резьбу по камню, инкрустации, тиснение. И в самой европейской палитре камней, привычных ремеслу материалов, появились ранее незаметные материи — поделочные камни вроде жадеита, яшмы, сердолика, ляпис-лазури, малахита, которые заняли самые почетные места — рядом с традиционными драгоценными камнями. Кроме того, увлечение Африкой и Востоком позволило включить в регистр и новых героев — химер, драконов, слонов, экзотических птиц и животных.

Конечно, рядом с драгоценной экзотикой Cartier существуют и классические образцы: обыкновенные фирменные, со всеми известными ДНК марки наручные часы, которые смирно, тщательно, смиренно, изо дня в день живут рядом со своими владельцами. Среди владельцев — великие люди, к примеру Кокто или Стравинский, чьи фотографические портреты (в часах) также были в рядах экспонатов.

Конечно, сто раз прав президент Бернар Форнас, желающий побыстрее впрячь свою марку в часовую птицу-тройку лидеров. Вне сомнений, новая выставка в Женеве, которую покажут в каком-нибудь 2021 году, включит в себя и новые часы с удивительными сложностями, разработанными на фабрике в Ля-Шо-де-Фоне. Совсем другой вопрос — будут ли часы Cartier в будущем производить столь желанное "высокое техническое впечатление", как, например, модели A. Lange & Sohne. Или они, несмотря на техническую начинку, так и останутся объектами великого, продуманного дизайна? Это очень интересный вопрос, как мне кажется. Гонка техники и дизайна — кто победит в ней? Мы сможем увидеть уже через несколько лет.

ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА