Крупнейшие частные банки мира согласовали новый свод правил, направленных на борьбу с отмыванием денег. По этому кодексу происхождение денег, межбанковские переводы и степень открытости документации попадают под усиленный контроль (см. стр. 1). При таком положении дел любые деньги из России будут нуждаться в документе об их происхождении.
Вы этот кодекс чтить будете?
Артем Тарасов, президент компании FIDE Commerse Ltd. (Великобритания):
— На всякое ограничение всегда можно найти достойный ответ. И даже очень красивый. Например, на одном из аукционов Швейцарии 16 картин, написанных женой Дудаева, были приобретены неизвестным почитателем за $17 млн. И как ни смешно, но эти деньги примет любой банк мира. Конечно, к деньгам из России сейчас относятся с большой настороженностью, Запад хотел бы иметь подтверждение о происхождении денег. Поэтому в России надо создать специальную структуру, которую бы западные банки приняли как гарант и доверенное лицо правительства за переводимые деньги.
Иван Губенко, председатель правления Нефтепромбанка:
— Мой кодекс — это законы, постановления ЦБ, Минфина, правительства. А западные партнеры всегда проводили тщательная проверку, фейс-контроль наших банков. Им было достаточно малейшего подозрения в нечистоплотности. Поэтому меня удивляют подобные заявления западных банков — они ведь знают о деньгах все еще до того, как те у них оказываются. А если у нас отменить банковскую тайну, то в стране такое начнется, подумать страшно. Запад живет в другом времени, и для нас пока их проблемы не самые важные.
Александр Починок, министр труда и социального развития:
— Я считаю, что мы должны стремиться к мировой практике. У нас и старый, и новый законы о банковской тайне несовершенны. Для их действенности в борьбе с отмыванием денег требуется принятие еще ряда законодательных актов. Но законопослушный гражданин должен быть уверен, что его деньги из банка никуда не денутся, а после уплаты всех налогов никто не будет его трогать. Нам обязательно нужно готовиться к серьезной реформации банковской тайны. А усиление банковской тайны может привести к тому, что страну захлестнут грязные деньги, такая репутация нам совершенно не нужна.
Гарегин Тосунян, первый вице-президент Ассоциации российских банков:
— Я считаю, это очередной шаг в защите своих коммерческих интересов. К российским клиентам всегда относились настороженно и недоброжелательно. Но меня шокирует, что, идя на поводу у Запада, Россия начинает устраивать охоту на ведьм. Мы только делаем вид, что боремся с нелегальным капиталом, на самом деле разваливаем нашу банковскую систему и играем на руку конкурентам и криминалу. Мы добьемся того, что народ вообще перестанет хранить деньги в банках.
Артур Журавлев, председатель правления Промстройбанка России:
— Особых кодексов в нашем банке нет. Но и случаев с отмыванием грязных денег — тоже. Не знаю, нужен ли такой свод российской банковской системе. Не будет ли это признанием того, что у нас отмываются грязные деньги? Я не замечал пристального внимания Запада к нашему банку. Наоборот, они говорят, что мы — наиболее прозрачный и открытый банк.
Юрий Ласточкин, генеральный директор компании "Рыбинские моторы":
— Мне было бы неприятно, если бы при открытии счетов меня проверяли бы гораздо тщательнее, чем других. Но в то же время я готов выполнять все требования, только бы ярлыков не вешали. В конце концов, в нашей стране есть масса законов, позволяющих государству узнать все о моих банковских счетах.
Борис Федоров, член советов директоров РАО ЕЭС, "Газпрома", Сбербанка России:
— Подобный кодекс выгоден всем честным людям. Хотя, конечно, обидно, что тебя проверяют гораздо тщательнее, чем других. Это как в аэропорту: если из России, то по полной программе. А России подобный кодекс нужнее, чем кому-либо. Честным людям вообще нечего скрывать, у них абсолютной тайны просто быть не может. Отмывание — это одно, а банковская тайна — другое. Банковская тайна — это же не уголовное дело. Швейцария отказалась от нее, и ничего. Другое дело, что у нас эта тайна продается направо и налево. Но это наша проблема.
Раиса Дадаева, президент банка "Трасткредит":
— К введению такого свода правил я отношусь положительно. Отмывание денег надо пресекать. Но прежде чем обвинить человека в отмывании денег, надо это доказать. Чтобы не было ситуаций, похожих на мою: меня обвинили без достаточных причин, доказательств не собрали, но продержали незаконно под стражей шесть месяцев. А репутацию мою теперь кто восстановит?
Николай Лебедев, председатель совета директоров финансово-промышленной группы "Кронштадт":
— Ужесточение правил — дело хорошее, но проблема в том, что экономические модели России и Запада не совпадают. И это вынуждает наши компании, работающие в экспорте-импорте, нестандартно с точки зрения Запада решать некоторые вопросы. А Запад не хочет непонятных денег, вот и диктует нам свои правила. Но я бы не стал драматизировать ситуацию.
Ашот Егиазарян, зампред комитета Госдумы по бюджету и налогам:
— Я согласен с западными банками. Проверять клиентов, происхождение денег, отслеживать крупные переводы средств надо тщательнее. Если банки наладят обмен информацией о нечистоплотных компаниях, то разместить подозрительные средства в приличном банке станет почти невозможно.
Геннадий Меликьян, зампред правления Сбербанка России:
— Крупным российским банкам этот кодекс ничем не грозит. Вся наша деятельность строго регламентирована. Ни устные, ни письменные распоряжения, разрешающие принять у кого-то денежные средства или предоставить информацию о клиенте, у нас не практикуются. Мы стараемся работать так, чтобы все денежные средства были подтверждены. У Сбербанка никогда не было проблем с грязными деньгами. Если у нас возникают какие-то сомнения, мы просто отказываем клиенту.