В эфире радиостанции "Коммерсантъ FM" Адрей Норкин обсудил с экс-министром экономики России Андреем Нечаевым причины нового конфликта Банка Москвы и ВТБ. От должности первого зампреда банка отстранен Михаил Кузовлев, представлявший в нем интересы ВТБ.
— Это что — бунт в Банке Москвы?
— Ну, это в таком случае давно текущий бунт, потому что этот конфликт развивается на протяжении уже нескольких месяцев, после того как, собственно, возникла вообще идея правительства Москвы продать почти контрольный пакет акций в "Банке Москвы", который им принадлежал. И сначала появились амперсанды в лице "Альфа-банка", потом на первую позицию вышел ВТБ, естественно, менеджмент банка, топ-менеджмент этому противился. Ну, и вот этот конфликт мы во всем свете и наблюдаем уже месяца три.
— Все-таки последние новости какие-то более яркие, если можно так сказать. Я согласен, что конфликт тянется давно, но какое-то обострение, по-моему, очевидно сегодня. Что бы это могло быть, как Вы думаете?
— Я думаю, что это последняя попытка нынешних совладельцев банка и одновременно его руководителей, во главе с господином Бородиным, просто получить хорошую цену за свои акции. Я думаю, что они понимают, и все понимают, что глобальная инициатива упущена, что с банком им придется расстаться, потому что 48% правительство Москвы уже продало, остальное добрать не так сложно. Ставя вот такого рода палки в колеса, я думаю, что они просто набивают цену оставшимся акциям, которые ВТБ так или иначе должен будет выкупить.
— Вы не думаете, что это как-то связано с заявлениями аудиторов Счетной палаты на прошлой неделе, что вот надо отстранять от исполнения обязанностей тех, кто причастен к сомнительному кредитованию и так далее?
— Мне почему-то кажется, что ситуация прямо обратная, что в данном случае Счетная палата в той мере, в которой они выявили какие-то недостатки, наверное, либо Центральный банк, если это по его профилю, либо Генеральная прокуратура или просто прокуратура, если там было уголовное преступление или Следственный комитет, они должны однозначно дать ответ. Но меня как-то не покидает ощущение, что в данном случае Счетная палата участвует во всей этой кампании, как игрок заинтересованный.
— А почему тогда, объясните мне, пожалуйста, Вы предполагаете, что господин Бородин, его коллеги, таким образом, пытаются, грубо говоря, набить себе цену? Разве нельзя допускать, что в этом случае после сегодняшних событий наоборот все для них очень плохо закончится, они гораздо хуже сейчас сделают, они гусей раздразнят и все?
— Не знаю, наверное, надо отдать должное их отчаянной смелости.
— Такое возможно?
— В нашей стране все возможно. Наблюдали некоторые процессы, когда люди сами у себя физически украли нефть, и их потом за это осудили, так что уж по сравнению с этим, я думаю, что "Банк Москвы" представляет собой жалкое поле для всякого рода возможностей уголовного преследования. Но, тем не менее, раз Бородин с командой так активно сопротивляются, а не просто бегает за кулисами и ведет переговоры относительно стоимости акций, которые у него должны выкупить, это означает, что у него есть все-таки уверенность в собственных силах, и он надеется продать свой основной актив подороже.
— Как Вы думаете, сколько еще вот эта стадия конфликта будет продолжаться до принятия какого-то решения?
— Я не летописец "Банка Москвы" и не так внимательно слежу за этим конфликтом. Сейчас мы, наверное, получим ответный ход со стороны банка ВТБ, будет при этом задействован административный ресурс или все-таки им это "бодание" надоест, и они там предложат какую-то сносную для нынешних совладельцев "Банка Москвы" тему. Я думаю, что мы это увидим буквально в ближайшую неделю-вторую. Но, в принципе, мне кажется, что вот это обострение конфликта в последние дни это уже такой вот последний бой.