С 13 октября по 19 октября
Сенсация недели — "Отель 'Новая роза'" (1998) Абеля Феррары (14 октября, ОРТ, 0.15, *****), фильм, эмблематичный для конца тысячелетия. Феррара, "плохой мальчик" независимого американского кино (и так не слишком целомудренного), начинал работу в конце 1970-х в "гетто" предельно жестоких урбанистических триллеров, царил на поле "трэша", то есть преувеличенно дурного вкуса, обретающего в своей истероидности своеобразное величие. За ним закрепилась репутация певца наркотиков и смерти, обдолбанного мистика, проводящего своих грязных героев (характерно название одного из его лучших фильмов "Плохой лейтенант") по всем кругам ада ради финального озарения. Завоевав сначала позиции среди маргинальных эстетов, он позволил себе становиться все серьезнее и серьезнее. Мировой киноистеблишмент с удивлением открыл для себя "неправильного" автора, "последнего ремесленника", творящего в собственной студии-квартире на Манхэттене, ставящего и решающего роковые вопросы киноискусства, активно осваивающего территорию видео. "Отель" — его последний по времени фильм, в котором он заключил и выиграл сложнейшее кинематографическое пари: как снимать мир будущего. Что такое будущее — очевидно, что функцию "предвидения" фантастический кинематограф спецэффектов решить не в состоянии. Он или отстает от реального научно-технического прогресса (даже великую "Космическую одиссею" Стэнли Кубрика после высадки американцев на Луне трактовали как неудачный "репортаж"), или завирается до такой степени, что на него и смотреть-то жалко. Возможно, только одному режиссеру до Феррары удалось снять будущее "за три копейки". Но этим режиссером был не кто иной, как реформатор киноязыка Жан-Люк Годар, в 1965 году воспользовавшийся пустыми ночными интерьерами только что отстроенного аэропорта Руасси для создания убедительного и пугающего образа тоталитарного будущего в фильме "Альфавиль". Феррара повторил подвиг Годара. В титрах вы прочитаете, что он экранизировал рассказ Гибсона, считающегося "отцом киберпанка". И вязкий кошмар недалекого будущего, подчиненного диктатуре компьютеров транснациональных корпораций удался ему так, как не удавался никому из мэтров этого поджанра. Но во что ему обошлись съемки? Один гостиничный номер, одна смазанная панорама из окна по неоновому зареву мегаполиса, одно смазанное (но внушающее мистический ужас) видеоизображение, три гениальных актера (Кристофер Уокен, Уиллем Дефоэ и восходящая звезда Ася Ардженто) да пара приблудившихся полустатисток-полупроституток. И этого достаточно настолько, что после Феррары снимать фильмы со спецэффектами как-то даже неудобно, смешно. Сюжет: два авантюриста за скромный гонорар в $500 млн готовят перекупку-похищение японского ученого. Но ловушки будущего не отличаются от ловушек настоящего. Киберковбоям приходит в голову поймать его на любви к проститутке. И, как всегда у Феррары, оказавшиеся в собственной западне герои, еще не умершие, но уже и не совсем живые, ждут своего крестного часа. "Неправильным" режиссером пограничных ситуаций, режиссером, пытающимся заглянуть в будущее ("Странные дни"), можно назвать и Кэтрин Биглоу, ставшую после недавнего развода самой эффектной и заманчивой невестой современного кино. На ОРТ — ее экзистенциальный триллер "На гребне волны" (15 октября, 22.00, ***). Привычные по белозубым телесериалам пляжи Малибу становятся для юного выпускника спецшколы ЦРУ территорией кошмара. Песчинки, найденные экспертами на "местах боевой славы" банды грабителей, скрывающихся под пародийными масками американских президентов, убеждают следователей в том, что преступники — любители серфинга. Внедрившись в их экстремальную среду, герой оказывается в мире, где такие привычные категории, как закон и порядок, не действительны. После шоковых фильмов Феррары и Биглоу очень вяло смотрится "Рокки-2" (1979) (14 октября, НТВ, 22.45, **), режиссерский дебют Сильвестра Сталлоне, где его застенчивый боксер-итальяшка начинает неуклонно "бронзоветь" в агрессивный символ нации. Подлинный авантюрный и бурлескный дух американского кинематографа, на удивление, гораздо адекватнее передает Алла Сурикова в "Человеке с бульвара Капуцинов" (1987) (15 октября, ОРТ, 19.00, ***), получившем, кстати, приз на лос-анжелесском фестивале "Женщина в кино". Если бы только не дурацкая ошибка в заглавии! Ну нет в Париже бульвара Капуцинов, а есть — Капуцинок. Впрочем, зрителям все равно. Французское же жанровое кино, вновь щедро представленное на телеэкране, берет, как обычно, сдержанным романтизмом и усталым обаянием звезд. В "Шоке" Робена Дави (1982) (13 октября, НТВ, 23.20, ***) Ален Делон играет — в энный раз — разочарованного киллера, становящегося из охотника дичью. В "Баре на перекрестке" Анри Левана (1972) (13 октября, "Культура", 8.40 и 22.05, **), истории двух авантюристов образца 1917 года, можно взгрустнуть над мужественной некрасивостью фламандского сорванца-шансонье Жака Бреля, возродившего в ХХ веке дух Тиля Уленшпигеля. И, конечно, лучшим фильмом плодовитого детективщика Жака Дере остается "Бассейн" (1968) (15 октября, РТР, 23.05, ***), где играют еще влюбленные друг в друга Роми Шнайдер и неизбежный Делон. Французским профессорам науки страсти нежной и в кошмарном сне не могло бы привидеться то, что выпало на долю одного из лучших советских режиссеров Андрея Смирнова на съемках его недооцененного и поныне фильма "Осень" (1974) (17 октября, "Культура", 8.40 и 22.05, ****). "Мы — дети пораженья",— сказал однажды Смирнов. И "Осень" была "фильмом пораженья", не политического, но человеческого, того поколения, которое в начале 1960-х бравировало своей свободой, но оказалось несостоятельным, когда речь зашла о таких, казалось бы, простых вещах, как любовь. Беззаконные любовники, урывающие у постылой жизни несколько осенних дней в деревне, вызвали у кинематографического начальства чисто параноидальные реакции. Режиссера заставили ввести в уже готовый фильм "сцену прогулки героев по лесу, чтобы не возникло ощущение излишне пасмурной и дождливой погоды на протяжении всего действия фильма". А еще на стадии литературного сценария министерский блюститель нравственности Даль Орлов навязывал режиссеру совершенно абсурдистские "поправки". Например, вместо текста "Сколько у тебя было мужиков?" — "Что за глупости? А если я скажу 'сто', ты оденешься и уедешь?" вводилось следующее: "Сашка, а ты меня часто вспоминала?" — "Когда плохо приходилось... Вот, думала, все-таки есть человек, который меня любит, как никто..." Андрей Смирнов — один из оттесненных на второй план громкими именами, но "неподдельных" режиссеров советской "новой волны", к которым относится и принужденный к эмиграции Михаил Калик. Его "До свидания, мальчики" (1964) (16 октября, "Культура", 12.40, ***) — искренний фильм-формула оттепельного мифа о тех, кто уйдет на фронт, "не докурив последней папиросы". Если его пафос кажется наивным, пересмотрите то, на фоне чего работали Смирнов и Калик, хотя бы "Исправленному верить" Виктора Жилина (1959) (15 октября, ОРТ, 11.35, *), дидактический детектив об исправившемся хулигане, где сыграл только-только реабилитированный после двух колымских сроков Георгий Жженов.