Самая дорогая и престижная в мире парижская Международная биеннале антикваров завершилась в Carrousel du Louvre. Самые богатые собиратели старины во главе с американцами приехали сами или прислали своих консультантов. На биеннале побывал корреспондент Ъ ВЛАДИМИР Ъ-МИРОНЕНКО.
В ХХ Международной биеннале антикваров участвуют 122 галереи из десяти стран. Все участники, невзирая на национальную принадлежность, должны быть членами французского Национального синдиката антикваров. Поэтому французы доминируют количественно и качественно. Выставочная площадь — 6,5 тыс. кв. м. Цена стенда колеблется в зависимости от места от $700 до $1700 за 1 кв. м. Вместе с затратами на стильный интерьер стоимость стенда легко переваливает за $100 тыс. Цены на биеннале разные — от нескольких тысяч до многих миллионов долларов.
Французские антиквары всегда славились своими интерьерами XVIII века. Самые раскрученные и дорогие символы роскоши во всем мире — это вещи эпохи Людовиков XV и XVI. Но на этой биеннале у них появился серьезный конкурент — стиль ар деко.
— Когда кончается эпоха, вещи попадают в "чистилище" лет на 40-50. И уже другое поколение начинает их переоценку,— объясняет энтузиаст позднего ар деко галерист Ив Гасту (Yves Gastou).— Для ар деко "чистилище" кончилось и уже несколько лет как продолжается бум. Цены на него за последние три года утроились, и стол Рюльмана (Ruhlmann) 1930 года уже мало уступает в цене столу Булля (Boulle) 1730 года. Галерея Валуа (Vallois) в интерьере кабинета ар деко выставила теперь уже знаменитую кровать Эйлен Грей (Eylen Gray) в форме пироги 1920 года. Говорят, сделанную под впечатлением от русской балерины Иды Рубинштейн из труппы Дягилева, чьи томные позы в роли Шахерезады оказались стилеобразующими для ар деко. Кровать галеристка продавать не хочет, а купила она ее — интуиция! — 30 лет назад за FF2,5 тыс., когда Грей успели позабыть и ар деко никому еще не был нужен.
Для таких галеристов вопросы "что продано?" и "сколько стоит?" звучат бестактно.
— Не надо об этом писать! Это неправильный подход! — заволновался еще один хозяин великолепного стенда ар деко. — Публикуя цену, пресса убивает рынок.
— Разве газета не помогает этим покупателю?
— Нет. Наши клиенты и так все знают. Газета им не нужна. Они должны прийти и увидеть уникальные вещи своими глазами. Если кто-то действительно захочет купить, я назову цену ему лично.
На помощь галеристу приходит его дочь.
— Понимаете,— она переходит на шепот,— мы боимся налогов. Цены растут, и налоговая служба начинает проявлять к нам большой интерес. Вы знаете, какие ужасные проверки они устраивают во Франции?!
Знаю. Они проверяют все банковские счета за последние пять лет и часто находят скрытые доходы. Штрафы очень велики. Все крупные антиквары имеют счета в офшорных зонах, но декларируют полученные на них суммы. "Мы находим выход из положения",— намекнул другой антиквар, торгующий Ренессансом. Антиквариат — сфера конфиденциальной торговли, где, как известно, нередко отмываются крупные суммы денег — иногда довольно экзотического происхождения. Чем меньше информации о продаже, тем спокойнее и продавцу, и покупателю. Поэтому антиквары не имеют прайс-листов и не любят ставить красные точки у проданных работ.
С прессой они хотят говорить только об искусстве и ждут одних комплиментов. Французская пресса так и делает. Центральные газеты публиковали восторженные рецензии о борьбе хорошего с прекрасным.
Так было на традиционном благотворительном "ужине-гала" на 2 тыс. персон накануне открытия. Крупных клиентов приглашали антиквары, заплатив за каждого по FF2,5 тыс. Никаких журналистов, встречи без посторонних глаз. Столы со свечами были расставлены на темных аллеях биеннале. За ужином между делом была продана китайская бронзовая колесница эпохи Хань "за несколько миллионов долларов", полотно Лукаса Кранаха. Говорят, не сошлись в цене за стол (FF10 млн) Франсуа Пино (Francois Pinault, хозяин Cristhie`s) и Бернар Стейниц (Bernard Steinitz). Момент сделки невооруженным глазом не увидать, но антиквары излучали оптимизм и уверенность, что урожай долларов будет превосходным.
— Вы журналист из России? — удивился пожилой антиквар в третьем поколении. На стенде — барокко и Ренессанс.— А у меня есть русские клиенты.
— Живущие во Франции?
— Ну что вы. Они, должно быть, вывозят вещи в Россию. Антиквары и частные лица.
Видимо, он смутно представлял себе, что значит везти антиквариат в Россию.
— А почему бы вам не приехать в Россию самому и поучаствовать в Московском антикварном салоне?
— Зачем мне это? Клиенты сами ко мне едут. Россия далеко, все это слишком сложно. И потом, в мире много других ярмарок, я не могу во всех участвовать.
— Вам и без России хорошо?
— Да, дела идут отлично, и мне не нужно лишних проблем.
Типичный ответ француза, вежливый и осторожный. Россия для него — проблемная страна, манящая скорее искателей приключений, среди которых антиквары встречаются редко. Его не манят сложности на российской таможне и прочие прелести мало понятной им страны, чей антикварный рынок до сих пор не вышел из автаркии. Рано или поздно французские антиквары появятся и у нас. За антиквариат наши богатые тоже платят. Где больше, у нас или за рубежом — на той же биеннале, неизвестно. Зато они точно так же боятся налогов.
У французов есть основания радоваться. Антиквары никогда еще так много не продавали, как за последний год. Биеннале напрямую зависит от состояния мировой экономики, у которой директор МВФ Хорст Келер (Horst Koehler) недавно увидел "лучшие перспективы за последние десять лет". Если биеннале от чего-то и пострадала, так это от прекрасной мировой конъюнктуры: шедевров меньше обычного. Что поделаешь, галеристы не успевают пополнять запасы. Выставил стулья вечером — деньги получил утром. Лучшие вещи продали до открытия.