19 марта 2011 года автору российских экономических реформ — Егору Гайдару исполнилось бы 55 лет. Мария Аркадьевна Стругацкая, супруга Гайдара, рассказала "Огоньку" об их любви и пережитом вместе
— Мария Аркадьевна, когда вы выходили замуж за внука знаменитых писателей, представляли себе, что станете женой революционера?
— Я никогда не выходила замуж за внука — ни Бажова, ни Гайдара. Я выходила замуж именно за Егора. И конечно, я представляла себе дальнейшую его работу в Академии наук, в серьезном научно-исследовательском институте. Ничего не предвещало, что на его долю выпадут такие испытания.
— Как он оказался в команде Бориса Ельцина?
— Это случилось после путча 19 августа 1991 года. Тогда мы жили летом в деревне Красновидово, снимали дачу рядом с родителями Егора. Нашему младшему сыну, Павлу, был годик. Как сейчас помню, Пашка проснулся, я стала его кормить. Включила радио в 4:40 утра и узнала, что власть перешла к ГКЧП. Разбудила Егора, он быстро собрался и поехал в Москву. В то время довольно близким человеком к Бурбулису был Алексей Головков, выходец из научной среды. Он был хорошо знаком с Егором. Головков и привел Егора к Бурбулису. Так он оказался в команде Ельцина. Но сначала не шла речь, что он пойдет в правительство, да он и не собирался. Он хотел помочь написать экономическую программу.
— Оставалось время у Егора Тимуровича на семью после перехода в правительство?
— Я видела его по расписанию, причем это было не мое, а его расписание. Мама соглашалась побыть с Пашкой, чтобы я могла съездить к Егору на госдачу в Архангельское, где разрабатывалась программа реформ. Она говорила: "Если Егор может тебе выделить час, то я тебя отпускаю". А когда мы все вместе поселились в Архангельском, я его хотя бы ужином могла кормить. Пашка его вообще не видел. Я ему показывала газету: "Вот папа". Обстановка в то время была тяжелая.
— Как вы думаете, почему Ельцин из большого количества кандидатов выбрал именно Егора Тимуровича?
— Трудный вопрос. Сейчас даже и спросить-то не у кого, почему его выбрал Ельцин. Егор же ему честно сказал: "Борис Николаевич, вы меня долго не выдержите, потому что если этим заниматься серьезно, то Верховный Совет встанет на дыбы и меня просто скинут". Так и вышло.
— А как внук революционера и сын коммуниста стал автором рыночных реформ? Он готовился к этому?
— Он начал писать экономические обзоры в журнал "Коммунист" в 1986 году. Успел написать, наверное, четыре обзора. И в них видна тональность, что в стране "все страньше и страньше", как говорила Алиса в Стране чудес. В то время он скорее был человек Горбачева, чем Ельцина. Когда стало понятно, что Горбачев совсем не контролирует ситуацию, деваться было некуда. Надо было хоть на кого-то уже опираться.
— До этого был просто ученым, увлеченным экономикой?
— Егор обожал работать. Когда мы до всех событий выезжали в отпуск с двумя старшими детьми, то всегда брали с собой крошечную сумку с какими-то тряпками и два здоровенных баула с книгами. И там он где-то приспосабливался. До столовой пошли, погуляли и хорошо, надо работать. Может быть, он из-за этого и надорвался. Может быть, надо было его как-то тормозить, чтобы не так много работал.
— Как вы познакомились?
— Знакомы мы с детства. Познакомились в этой же деревне, где и прожили последние годы, в Дунино. Познакомились примерно в третьем классе. У колодца. Он шел за водой и я за водой. Колодец в центре деревни. Вот и шли навстречу друг другу с неизбежностью.
— Сошлись не сразу. Ведь у обоих это был второй брак?
— В юности брак не сложился. Но в 1985-м встретились вновь и уже не расставались. Там же была чудесная история нашей женитьбы. Мы по курсовке со старшими детьми поехали на море. Пашки еще не было. Курсовка в советские времена — это значит, что обедаешь в общей столовой санатория или пансионата, а живешь в частном секторе. И вот мы пошли с ним курсовки предъявлять, а нас дама отказывается посадить за один обеденный стол, раз мы не расписаны, при том что у нас двое мальчиков. Тогда я поняла, что надо что-то делать, чтобы каждая баба не рассказывала, что мы нелегалы...
— Егор Тимурович как-то особенно за вами ухаживал?
— А для меня самое главное, чтобы он мне интересно рассказывал и чтобы я его слушала, открыв рот. У него было такое интересное суховатое чувство юмора, которое мне безумно нравилось. Ухаживания? Мало ли кто может розы подарить или в ресторан сводить.
Еще сейчас вспомнила. Как странно... В нашу последнюю годовщину свадьбы он проделал большую работу, чтобы узнать размер моего пальца и купить мне обручальное кольцо. Я когда узнала, потребовала — никаких обручальных колец! Если уж столько лет прожила с ним без обручального кольца, то ничего покупать и не стоит. Сейчас бы я думала, что вот он купил мне его, и теперь то, что случилось с ним, то и случилось. Поэтому очень хорошо, что не купил...
— Особых увлечений у него не было?
— С ребятами на рыбалку, в баньку сходить, иногда в преферанс перекинуться, в общем, все было достаточно просто и незатратно. Он никогда не курил, очень долго не употреблял алкоголя совсем. Правда, покушать любил...
— Чем кормили?
— Он был всеядный, если не пшенная каша, то все остальное шло на ура...
— Он сильно страдал, уйдя из правительства?
— Он не страдал, он был просто безумно озабочен, совершенно не понимая, как это дальше все повернется. Поскольку он считал себя ответственным, то нельзя было отряхнуть прах со своих ног и сделать вид, что его это больше не касается. Поэтому это он посоветовал Ельцину на должность главы правительства выбрать человека из ТЭКа, но не ВПК. Потому что ТЭК работает на экспорт, а ВПК вообще неизвестно, на что, только тащит деньги из бюджета. Все равно ты не можешь продать столько оружия, чтобы содержать страну, а ТЭК может. Поэтому появился Черномырдин.
— Не обидно вам, что все друзья — олигархи, а он нет?
— Нам на жизнь хватало. И не все наши друзья олигархи. Потом, знаете, у кого-то бисер мелкий, у кого-то щи жидкие... Это же все относительно. Я всегда деньги воспринимала как побочный продукт его научного труда, скажем так. Никогда не хотелось специально ходить и добывать деньги.
— Чуть больше года прошло после кончины Егора Тимуровича...
— Я ни с кем на эту тему не разговариваю...
--У вас не было никакого предчувствия, ничего?
— Ничего абсолютно. Поужинали... У него с утра то ли запись интервью, то ли лекция, к чему он должен был накидать черновик...
— Вы к тому вечеру часто возвращаетесь?
— Да он сам возвращается, я бы рада не возвращаться, он возвращается. Все-таки я потеряла смысл своей жизни.