В Москву для очередного раунда переговоров между Германией и Россией по вопросу о перемещенных во время второй мировой войны культурных ценностях приезжает министр культуры Германии Михаэль Науман (Michael Naumann). Накануне МИХАЭЛЬ НАУМАН дал эксклюзивное интервью Ъ.
— Чего ждет Германия от России в области реституции?
— Мы можем исходить из того, что в России хранится еще свыше миллиона предметов искусства, в том числе 200 тысяч сокровищ искусства и культуры, имеющих особое музейное значение, 4,6 миллиона книг из германских музеев и частных собраний, а также архивные материалы в объеме, равном трем километрам архивных полок. На каждом из них лежит тень войны, тень вины немцев. Но сами произведения ни в чем не виноваты. Они скорее олицетворяют лучшую часть нашей — совместной — истории. Что касается возвращения культурных ценностей, то за последние годы здесь не произошло заметных сдвигов, переговоры топчутся на месте, поэтому мы хотим сообща отважиться на новое начало. К культурным ценностям, в возвращении которых федеральное правительство Германии заинтересовано в первую очередь, следует отнести средневековые стеклянные витражи церкви Мариенкирхе во Франкфурте-на-Одере. Мы надеемся также на возвращение остаточных фондов Готской библиотеки. Все это возможно и в рамках нового российского законодательства.
— Вы в этом уверены?
— Я считаю, что независимо от правовых обязательств существует и моральная основа для возвращения германских культурных ценностей. Позвольте мне в связи с этим задать такой вопрос: если часть культурного наследия Германии навсегда останется в России в качестве военного трофея, то не бросит ли это тень на историческую победу Советского Союза над национал-социализмом? В силу общих европейских норм, выработанных нами в отношениях, например, с Францией и другими западноевропейскими странами, конфискация германских культурных ценностей все больше будет восприниматься в России как проблематичная и россиянами, и российскими учреждениями, и представителями российской культурной и духовной элиты.
— Немецкие компании предпринимают усилия по возмещению художественного ущерба, нанесенного российской культуре во время второй мировой войны. Rurhgas и Lufthansa финансируют восстановление Янтарной комнаты в Царском Селе. Насколько эта политика компаний координируется с позицией Министерства культуры? Не является ли это попыткой лишить русских морального преимущества потерпевшей стороны в спорах о реституции?
— Ни одно из этих предприятий не испрашивало разрешения у федерального правительства. Да и зачем? В то же время фирмы исходят из того, что их действия отвечают намерениям федерального правительства. Даже если какая-то коммерческая выгода и играет роль для тех или иных предприятий, то все равно нельзя не заметить того, что такого рода содействие отвечает традициям германо-российских культурных связей. В конечном итоге важен результат — восстановление нашего общего европейского культурного наследия в его национальных проявлениях. Недавно в Берлине я был на концерте гениальной юной русской пианистки. Она исполняла Бетховена. Это — пример нашего общего культурного будущего. На него я и хотел бы сделать ставку.
Полностью интервью читайте в журнале "Власть".