Осенью правительство внесет в Госдуму новый законопроект о приватизации. Работа над документом и в Думе, и в правительстве кипит. О том, как изменился законопроект в результате компромиссов с Госдумой, корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-РЕЗНИК рассказал заместитель министра имущественных отношений СЕРГЕЙ МОЛОЖАВЫЙ.
— В пятницу Минимущества должно было направить в правительство доработанный законопроект о приватизации. Насколько нам известно, появились принципиальные изменения. Вы решили отказаться от деления приватизируемых предприятий на три группы — высокой, средней и низкой ликвидности?
— Это было предложение министра экономического развития Германа Грефа. Формально очень сложно разделить предприятия средней и низкой ликвидности, поэтому логично эти группы объединить. Основной критерий для первой группы — инвестиционно-привлекательных — балансовая стоимость имущества, она должна превышать 5 млн МРОТ. Конечно, не всегда дороговизна имущества означает привлекательность для покупателя. Поэтому правительство может устанавливать еще и другие критерии. Что же касается выбора способа приватизации, то это результат совместной работы Минимущества, РФФИ и отраслевых министерств. Решение зависит от многих факторов, например от размера пакета. Если это крупный пакет и стратегический инвестор получит в результате покупки возможность управления предприятием, то, конечно, будет аукцион. А если это лишь несколько процентов акций, а рынок показывает, что население начало активно скупать акции этого предприятия, то это спецаукцион. Если мы знаем, что возрос интерес к этим российским активам за рубежом, то это продажа производных ценных бумаг на западных рынках.
— Правительство не хочет, чтобы Госдума участвовала в утверждении перечня предприятий, предлагаемых для приватизации. Программа приватизации поступит к депутатам лишь для справочного ознакомления?
— Понимаете, мы не можем годами, как в Великобритании, принимать решение о приватизации конкретного объекта. Наверное, РАО ЕЭС и "Газпром", когда они еще были госпредприятиями, стоило приватизировать, выпуская по каждой монополии отдельный закон, который бы принимала тогдашняя Дума. Кстати, в отношении МПС над этим стоит подумать. Госимущества, которое требует приватизации в расчете на эффективного собственника или ради получения выгоды для бюджета, еще очень много. И работать с ним надо, оперативно реагируя на рыночную ситуацию. Включать в этот процесс Думу — значит, в конечном итоге затянуть структурные преобразования экономики. Представьте себе, что по приватизации нефтяной компании ОНАКО надо было бы выпускать отдельный закон. Сколько бы лет мы его выпускали? За это время цены на нефть уже бы упали, и интерес к госпакету пропал.
Есть и другой момент. Гарантировать кому-либо победу на аукционе или конкурсе невозможно: кто больше денег предложил, тот и выиграл. Поле для лоббизма узкое. Вот представьте, я хочу купить что-то из госсобственности и для этого мне надо пойти еще убедить депутатов в необходимости скорейшей приватизации этого объекта. При этом большая вероятность, что выиграю не я, а кто-то другой. Вы думаете, много инвесторов на это пойдет? Да гори оно синим пламенем. Он лучше пойдет по пути банкротства этого предприятия, и государство вообще три копейки получит. Мы сами, выходит, подталкиваем инвесторов к обходным путям; будет "приватизировать менеджмент" в конце концов. У нас альтернативы нет, к сожалению.
— Дума не намерена так просто сдаваться. Две недели назад она приняла в первом чтении законопроект, запрещающий приватизировать крупные предприятия, балансовая стоимость которых более 5 млн МРОТ.
— Конечно, это недоработка нашего министерства. Мы слишком легкомысленно отнеслись к этому законопроекту, надо было вести консультации, разъяснять позицию правительства заранее. Однако все равно шансов на жизнеспособность этого законопроекта нет.
— В Думе очень популярна идея, что государству нужно разрешить продавать только инвестиционно-непривлекательные объекты, а эффективно работающие оставлять себе, потому что они и так приносят доход государству. И Счетная палата Думу поддерживает. Что вы об этом скажете?
— Подумайте сами. Акционерное общество приносит прибыль за счет налогов и дивидендов акционерам, за счет роста курсовой стоимости акций. А у госпредприятия только налоги. Вот если мы, предположим, национализируем "ЛУКойл", то у государства ничего не прибавится: налоги-то оно платить будет, но потеряет дивиденды, которое госпредприятие не платит. С естественными монополиями вопрос сложнее. Государству, безусловно, выгодно продавать часть своих акций того же "Газпрома" и РАО ЕЭС. Но в то же время необходимо сохранить контроль за естественными монополиями. То есть продать с точки зрения денег — выгодно, а вот с точки зрения контроля, возможно, и не стоит торопиться. С "Роснефтью" и "Славнефтью" тоже нужно действовать осторожно. На нынешнем этапе развития экономики, государство должно контролировать хотя бы одну нефтяную компанию, которая выручит в ситуации с северным завозом или балансовыми поставками.
— То есть акции вышеперечисленных объектов в следующем году, скорее всего, проданы не будут?
— Насколько мне известно, окончательного решения по этому вопросу в правительстве все еще нет.
— А могут появиться какие-то новые названия крупных госкомпаний, которых нет пока в программе? Опять заговорили о возможной продаже части госпакета "Транснефти". Говорят, что в Минимуществе даже существует проект приватизации этой компании, по которому у государства остается только контрольный пакет?
— В отношении "Транснефти" ничего подобного я не слышал. Это очень маловероятно. Скорее всего, никаких новых крупных объектов приватизации не появится.
— В отправленном в пятницу в правительство проекте о приватизации есть и другие важные изменения. Вы отказались от четырех способов приватизации. До этого убрали все льготы трудовому коллективу. А теперь еще и решили отказаться от способа продажи работникам малоликвидного предприятия с обеспечением ипотекой. Почему?
— Я бы посоветовал поторопиться с приватизацией. После принятия нового закона никаких отдельных преференций трудовым коллективам не будет. В правительстве возобладало мнение, что приватизация прежде всего должна проходить в интересах бизнеса предприятия. Практика показала, что трудовой коллектив не приносит новых инвестиций предприятию, да и акции потом скупаются руководящим составом. Должен всегда быть внешний приобретатель, который будет вытаскивать предприятие за уши.
— А почему вы решили отказаться от договора аренды с выкупом?
— Этот способ себя дискредитировал. И у многих членов правительства к нему устойчивая аллергия. Смею утверждать, это то изобретение депутата Павла Бунича, в результате которого, если не половина, так треть госимущества страны ушли совершенно бесплатно. Сначала трудовому коллективу, а потом у него перекупили. Мы сначала предлагали оставить аренду с выкупом только для объектов недвижимости, но правительство не соглашалось. По тем же соображениям мы отказались от передачи государственного или муниципального недвижимого имущества по результатам публичного конкурса инвестиционных проектов. Мы тоже предлагали сначала этот способ только для неликвидного недвижимого имущества. Но не созрели мы еще до того, чтобы бесплатно передавать.
— Вы предлагаете исключить из законопроекта и продажу акций эмитенту. А не нарушаются ли права частных акционеров при реорганизации предприятия?
— Есть статья 75 Закона об акционерных обществах, по которому акционер может потребовать выкупа у него акций, когда проводится реорганизация или продажа крупного имущества. Так что как способ приватизации это не пропадает.
— Сейчас много разговоров идет о пересмотре итогов приватизации. С участием Думы, Счетной палаты и Генпрокуратуры. Ваша позиция?
— Эти разговоры уже годами ведутся — и что? Во всем мире бывают нарушения, и все они обжалуются в суде. На мой взгляд, пробелы в тогдашнем законодательстве пытаются использовать не государство и даже не Счетная палата, а частные собственники в борьбе друг с другом. Используют они для этого госструктуры. Хочешь отобрать что-нибудь у соседа — изучи старое законодательство о приватизации. Вот недавно был я на суде по "Кристаллу". Все шло нормально до того, как председатель совета директоров пошел против интересов менеджмента. Вот тут сразу оказалось, что и председатель совета директоров избран был неправильно, и собрания двухлетней давности неправильно проводились, и приватизация была неправильной. Что же касается национализации, то сегодня она невозможна как минимум по двум причинам: нет закона и государству это невыгодно. Государству ведь придется заплатить собственнику даже упущенную выгоду, а это сложный процесс. Кроме того, я уверен, что если запустить процесс национализации, то к тому моменту, когда мы подойдем к предприятиям вплотную, национализировать нечего будет. Кстати, в программе правительства подготовка закона о национализации намечена на октябрь этого года