Ровно десять лет назад, 3 октября 1990 года, Германия вновь стала единой. Восточный Берлин и пять земель социалистической ГДР — Мекленбург-Восточная Померания, Бранденбург, Саксония-Анхальт, Саксония и Тюрингия — вошли в состав ФРГ. Теперь уже ясно, что надежды на быструю экономическую и социальную адаптацию восточных земель не оправдались: немцы по-прежнему состоят из двух наций, каждая со своей системой ценностей. И тем не менее объединение — факт свершившийся, и опыт, накопленный за первое десятилетие существования новой Германии, позволяет сделать некоторые выводы из этого уникального эксперимента новейшей истории.
Строить заново не дешевле, чем перестраивать
Суммы, закачивающиеся в восточные земли федеральным правительством, частными инвесторами и Евросоюзом, впору отнести к математическим бесконечным множествам. Только за первый год — с октября 1990-го по конец 1991 года — на переустройство Восточной Германии было затрачено DM100 млрд федеральных денег. Всего же за период между 1991-м и 1998 годом правительственные трансферты для Восточной Германии составили DM1,031 трлн, из которых 603 млрд — на социальные выплаты и пособия. Кроме того, значительные средства идут на целый ряд специализированных программ — инвестиционных, экологических, образовательных.
Значительные средства были затрачены на развитие Восточной Германии из различных фондов ЕС — регионального, социального, сельскохозяйственного. Совместно с ФРГ в 2000 году ЕС потратит DM4,4 млрд на нужды регионального развития восточных провинций.
В результате этого денежного ливня в восточных землях была практически заново создана вся инфраструктура: построено или полностью отремонтировано 11 700 км автомобильных и 5400 км железных дорог, создано 5,7 млн новых телефонных номеров, построено или модернизировано 4,3 млн квартир.
Однако за то же время рост ВВП на душу населения в восточных землях составил всего 20%: с 40% от западнонемецкого уровня 1991 года до 60% в настоящее время. ВВП Восточной Германии сейчас составляет менее 75% от среднего показателя ЕС, а безработица вдвое больше, чем в западной части. Местное производство с трудом покрывает лишь около двух третей потребности восточных земель в продуктах и услугах, тогда как остальная треть финансируется за счет трансфертов из западных земель и импорта.
При этом бывшие коллеги ГДР по социалистическому блоку лучше адаптировались к новым социально-экономическим условиям. Реформы в Чехии, Польше и Венгрии проходят более органично, сопровождаясь постепенными, но фундаментальными изменениями всей социальной и экономической структуры этих стран, а рост их экономик, несмотря на кризисы, стабилен. Так, прирост ВВП в Польше в середине 1990-х годов составлял 5-7% ежегодно, а Венгрия до сих пор привлекает наибольшее количество прямых частных инвестиций.
Так что пример Германии более чем поучителен для стран с различным уровнем развития, стремящихся к объединению. Например, Северной и Южной Кореи или России и Белоруссии. По словам Ким Юн Юня (Kim Young Youn) из Сеульского института национального объединения, германский опыт напрямую влияет на формирование политики Сеула в отношении Северной Кореи — в настоящее время быстрое слияние двух Корей не рассматривается как желаемое. Экономическому и политическому объединению должна предшествовать долгая работа по изменению социальных реалий и ментальности населения.
Не все люди — братья
Люди не любят фамильярности и не готовы отказаться от своих привычек и ценностей, какими бы они ни были, в обмен на право называться своими. Более 30% немцев в восточной части страны считают, что им отведена роль граждан второго сорта.
По сравнению с 70% западных немцев только 29% жителей восточных земель одобряют то, как функционирует демократия в современной Германии. Большинство восточных немцев до сих пор уверено, что равенство и социальная справедливость более важны, чем индивидуальные свободы, а плановая экономика является "более гуманным" инструментом для осуществления социальной справедливости.
При этом даже в России с ее традициями государственного патернализма и подавления личной инициативы люди, согласно некоторым опросам, после нескольких лет реформ предпочитают общество равных возможностей обществу равного распределения доходов — около 72% против 24. То есть дело не в том, что одни ценности ценнее других, а в том, что их утверждение должно происходить естественным путем, пусть тяжело, но в результате собственного опыта, а не по подсказке богатого родственника.
Размер имеет значение
ФРГ, население которой в результате объединения увеличилось почти на 16 млн, а территория — более чем на треть, приобрела и новый международный статус, став движущей силой в процессе образования нового центра международного влияния — европейского. Прежде всего в результате объединения претерпели изменения германо-американские отношения. По словам Роджера Коэна (Roger Cohen), корреспондента газеты New York Times в Берлине, период покровительственного отношения США к Германии закончился. В то время как Германию раздражает даже намек на патронирование с американской стороны, Вашингтон не может освободиться от привычки воспринимать любое несогласие Берлина как проявление неблагодарности. Германо-американские отношения входят в новую стадию, и США проявят мудрость, если поймут, что любое давление будет контрпродуктивным.
Поддерживая политику расширения НАТО на Восток, Германия преследует собственные цели: создать европейскую систему безопасности в рамках НАТО, в которой она, а не США, будет иметь решающее слово.
Центральным является место новой Германии и в объединенной Европе, где ее главным партнером выступает давний "заклятый друг" Франция. От того, смогут ли они договориться, будет зависеть успех дальнейшего продвижения экономического и политического объединения европейских государств и вероятность превращения ЕС в новый центр международного влияния.
Более толерантно стали относиться к новой Германии и ее малые западные соседи, которые привыкли смотреть на бывшую завоевательницу с недоверием. Так, по словам Маартена Брандтса (Maartin Brandts) из амстердамского Duitsland Institut, если в начале 1990-х в Нидерландах негативно оценивали объединение Германии, ожидая всплеска национализма, то сейчас отсутствие взаимного восхищения компенсируется уверенностью в возможности продуктивного сотрудничества.
В то же время, присоединив восточные земли и перенеся столицу в Берлин, Германия прочно обосновалась в самом центре Европы, став, по словам Адама Кржеминского (Adam Krzjeminski) из варшавской газеты Rzeczpospolita, "более восточным" государством. При этом Берлин, несомненно, станет европейским культурным центром, в котором Польша, Чехия, Венгрия и Россия будут присутствовать в гораздо большей степени, чем Франция или Великобритания.
Хотя славянские соседи Берлина не относятся к числу его поклонников, объединенная Германия уже продемонстрировала, что, обладая силой, она не склонна пользоваться ею напрямую. Не случайно договору об объединении предшествовал договор с Польшей о признании послевоенных границ. В то же время Германия активно осуществляет экономическую экспансию в Восточную Европу: большую часть иностранных инвестиций в этом регионе составляет немецкий капитал.
Сильны его позиции и в России. Кстати, именно Германия больше других пострадала в результате российского финансового кризиса. В новом, экономическом "Drang nach Osten" Россия является естественным партнером Германии. А в течение следующего десятилетия или двух Германия должна упрочить свое положение в Центральной Европе, установить тесные связи с Россией, добиться постоянного места в Совбезе ООН и будет жестко продвигать стратегию европейской безопасности.
Новая роль объединенной Германии показывает, что приверженцам идеи мира, в котором не будет больших и малых государств, а только равноправные партнеры, придется еще подождать: масштаб и мощь как никогда диктуют свои правила. И это вывод, который полезно знать не только соседям больших государств, но и самим великанам, той же России: большой потенциал становится реальным фактором международных отношений, если подкрепляется экономическими успехами.
ЕЛЕНА Ъ-ЧИНЯЕВА