В московском Музее Владимира Маяковского прошла конференция под интригующим названием "Рабочее движение в России: новая фаза протеста". Присутствовали основные руководители этого движения и специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Участники конференции единодушно отметили, что на протяжении всего периода глубокого экономического спада 1991-1997 годов главной формой активности обездоленной части общества (рабочих, учителей, врачей и ученых) были пассивные акции — голодовки и самоубийства.
В новых условиях формы активности изменились, и теперь, заявляют лидеры рабочего движения, "простейшим шагом конструктивной борьбы трудящихся не только за большую зарплату, но и за возможность самим стать людьми, является рабочий контроль".
Про такую форму активного протестного движения, как оккупационная забастовка (продемонстрирована на Выборгском ЦБК), было сказано, что эта акция, которая, по скромным подсчетам организаторов, продолжается уже девять месяцев, востребовала и позволила проявить "лучшие человеческие качества людей".
На мой вопрос, где сейчас лидеры этого движения, и прежде всего самый заметный из них — председатель профкома Киряков, активистка Выборгского ЦБК Александра Заикина ответила, что они давно переметнулись на сторону новой заводской администрации. Таким образом, забастовка продемонстрировала и худшие человеческие качества.
Госпожа Заикина с сожалением отметила также, что хотя несколько человек на предприятии и продолжают забастовку, добиваясь, чтобы оно стало государственным, подавляющее большинство рабочих предпочли работать и получать зарплату у новых хозяев. Она рассказала, что обошла все возможные инстанции и выяснила, что суды работают неизвестно на кого. На вопрос, на основании чего она сделала такой вывод, Александра Заикина пояснила, что ни один ее иск за несколько месяцев так и не был удовлетворен.
Ее перебил активист с Самарского авиационного завода Валерий Карлов. Он сказал, что с самого начала просчитал: волна рабочего движения прежде всего смоет его лидеров. Если же этого не произойдет, тогда их слизнет волна репрессий. Так и вышло бы, если бы не Валерий Карлов. Он организовал профсоюз "Защита" и, по его словам, поставил закон себе на службу. Теперь, когда кого-то увольняют, его профсоюз подает иск. Один иск уже подан, и господин Карлов уверен, что в декабре выиграет дело.
Более того, он дал несколько советов тем, кто только начинает борьбу с режимом его же методами.
— Поймите,— сказал он,— чем больше не работаешь, когда тебя уволили, тем на большую компенсацию в суде можешь претендовать! Каждый борец радикальной направленности должен помнить об этом!
Валерий Карлов добавил, что совсем недавно он придумал еще одну эффективную форму протестного движения:
— Найдите среди адвокатов пенсионера, которому нечего делать, и пусть судится!
Напоследок председатель профсоюза "Защита" предложил ни в какой ситуации не верить представителям КПРФ. "На каком основании?" — спросил его представитель КПРФ с Тутатевского моторного завода Сергей Квашнин. "А только на том, что обязательно рано или поздно предадут",— ответил господин Карлов.
Неудивительно, что господин Квашнин не согласился с ним. Он считает, что на фоне тяжелого и мучительного процесса изживания иллюзий относительно так называемой акционерной собственности работников идут и более приятные процессы. В качестве примера он привел свой завод.
— Мы провели две протестные забастовки,— сказал он,— одну в 95-м, а вторую в 96-м году. С тех пор дело пошло на лад, и в этом году мы уже начали понемногу получать зарплату. Пусть маленькую, но свою!
Правда, спустя минуту он признал, что профсоюзам на заводе еще есть к чему стремиться, так как совсем недавно коллектив разрешил директору уволить сразу 300 человек. Промах профсоюзов он объяснил тем, что их директор — крючкотвор.
Судя по выступлениям остальных активистов, краткосрочные перспективы рабочего движения в России довольно туманны. Так, Александр Малкин от Москвы заявил, что единственная, кто не прекращает сопротивления на метрополитене,— Светлана Разина. Среди внешних проблем, мешающих радикальному перераспределению власти на предприятиях в пользу рабочих, он выделил проблему выживаемости предприятий с демократической системой управления во враждебной внешней среде. Это звучало убедительно, до тех пор пока господин Малкин, потребовавший вдруг, чтобы все его называли гражданином, не проговорился, что у него нет ни одного примера такого выживания.
И все мне было бы ясно с рабочим движением, если бы не пресс-релиз, который дали по окончании конференции. Ведь в нем говорится, что последние два года уходящего столетия в России дают все-таки основания для осторожного оптимизма: движение трудящихся в России становится все более организованным, решительным и солидарным.
Честно говоря, я и сам, может быть, с удовольствием вступил бы в какой-нибудь профсоюз. Если бы не побывал на этой конференции.