Политология стремительно превращается в египтологию. Кто-то из новоявленных египтологов ищет в событиях на арабской улице козни Запада, кто-то — происки исламистов. В этой "египтологии" пропадает главное: впервые за многие десятилетия мы видим проявление общеарабской идентичности. И впервые в истории миллионы арабов почувствовали себя единым сообществом не на противостоянии Израилю или Западу, а на позитивном, гражданском стремлении к переменам и преодолению застоя и социальной несправедливости. В учебники арабской истории 2011 год войдет как начало общей новой страницы.
В эти дни на первый план выходят народные протесты в двух, казалось бы, не самых вероятных "кандидатах не революцию" — богатых нефтью Бахрейне и Ливии. Ливийский протест роднит с египетским и тунисским слишком долгое (41 год) правление одного диктатора, но различий гораздо больше. В Ливии куда выше уровень дохода и слабее социальная напряженность, куда сильнее государственная идеология, куда избалованнее армия и спецслужбы, при этом даже образованный класс и молодежь куда менее "вестернизированны", чем в Каире или Тунисе. То есть по всем меркам в Ливии тунисско-египетский сценарий казался не слишком вероятным. В чем же дело?
Отличие Ливии в том, что в столице Триполи у Каддафи "все схвачено". Центры протеста — Бенгази и Аль-Байда — два центра Киренаики, одной из трех провинций, сшитых итальянскими колонизаторами в колонию под древнеримским названием Ливия. Именно в Киренаике сильнее всего было антиколониальное движение, стержнем которого был суфийский орден сенуситов, именно в Бенгази сидел сенуситский король, а в Аль-Байду он хотел перенести столицу, да Каддафи помешал, и Триполи затмила города Киренаики. К тому же в этих городах гораздо больше "трудовых мигрантов" — египтян и выходцев из тропической Африки. К "исторической ревности" бывшей столицы добавляются социальный и национальный протесты.
Вывод: где тонко, там и рвется. В Бахрейне — еще более "благополучном", чем Ливия,— "порвалось" противоречие между суннитской правящей верхушкой и основной, шиитской, массой населения. У последнего есть движение "Аль-Вифак" с большинством мест в парламенте, только парламент в Бахрейне не место для дискуссий. Вот и пришлось идти на улицу.
Второе отличие Ливии — ее диктатор не замедлил пролить большую кровь и сохранил контроль над столицей. Скорее всего, ливийский протест будет жестоко подавлен, но легитимность режима этой кровью подорвана куда больше, чем у других арабских диктаторов-долгожителей. Даже если волна протестов не сметет их в ближайшие месяцы, миф о бесконечном засилье авторитаризма в арабском мире рухнул. Урок всем диктаторам: рано или поздно все равно порвется. Поэтому начинайте открывать политическую систему.