— Если верить слухам, то чеченские боевики вот-вот предпримут контрнаступление, несколько раз даже назывались конкретные даты штурма Грозного — 6 августа, 20 августа, 6 сентября и т. д. Не блеф ли это? Российские военные утверждают, что у вас нет ни сил, ни средств для проведения серьезных акций.
— Если российские военные так уверены в нашей беспомощности, то зачем они так нервничают, почему проводится передислокация войск вокруг Грозного и Гудермеса?
— На каких условиях вы могли бы пойти на переговоры с российской стороной?
— Переговоры, на мой взгляд, надо начать без предварительных условий, и чем раньше это будет сделано, тем больше шансов на успех. Я к этому готов, а вот российские военные, предлагая мне сложить оружие и капитулировать, наступают на старые грабли. Это было уже, зачем-то опять создают ту же ситуацию. Что вот теперь делать? Как разойтись? Как остановиться? Ведь дальше — только новые жертвы. Не будет победы никогда. Российская армия — великая армия, и ее предназначение воевать с супердержавами. Надо сделать так, чтобы вновь не опозорить российскую армию.
Решение одно — выводить армию из Чечни. Другого выхода просто нет. Попытки, которые в чеченском вопросе делали ставку только на силу, на армию, зашли в тупик. Нет победы и не может быть, поэтому мы предлагаем политическому руководству России сесть за стол переговоров без предварительных условий. Свои интересы на Кавказе Россия сможет сохранить, только договорившись с Чечней. А вот известный полководец генерал Трошев предлагает вести переговоры с Кадыровым. Ну и веди. Кадыров — он же твой человек, твой ставленник. Для нас он национал-предатель. Но от этого война не остановится, войны заканчиваются мирными переговорами двух противоборствующих сторон.
— Поддерживает ли кто-либо из ваших представителей контакты с российской стороной?
— Нет. Пока никаких контактов нет. Был мой представитель Хожа-Ахмед Яриханов, он поддерживал контакты, но его арестовали, фактически взяли в заложники. И еще — любая наша инициатива по мирному урегулированию российской стороной воспринимается как слабость. Но мы не хотим выглядеть слабыми, у нас есть возможность оказывать сопротивление и день, и месяц, и год, а если надо — и десять лет.
— Кто помогает чеченцам оружием и финансами?
— Ни в Афганистане, ни в Йемене, ни в других арабских странах у нас никаких баз нет. Нет среди нас и такого большого количества наемников, как это утверждают российские военные. Человек 60 арабов, может, и есть, которые остались в Чечне еще с первой войны. Нам помогают простые люди, такие же, как и мы, мусульмане, это мизерная помощь, но нам этого хватает.
— Возможны ли ваши контакты с Ахмадом Кадыровым?
— Нет. Предатели у чеченцев никогда не были в чести. Через сто лет потомкам Кадырова будут напоминать о его предательстве. Не только за руку здороваться, даже взглядом не хочу встречаться я с ним.
— Кто из известных чеченских политиков мог бы, на ваш взгляд, выступить посредником в ваших переговорах с Москвой?
— Зачем нужны чеченские посредники? Есть две конфликтующие стороны — чеченская и российская. В прошлую войну уже были попытки вести переговоры по треугольнику — я, Куликов и Бугаев. Но из этого ничего не получилось. Бугаеву пришлось сесть напротив меня, рядом с Куликовым, руководителем российской делегации.
— А из российских политиков кто бы, на ваш взгляд, мог бы стать вторым Лебедем?
— Любой разумный человек в российском политическом руководстве, который готов к здравым решениям.
— А готовы ли вы в случае, если переговоры состоятся, на компромисс по поводу статуса Чечни?
— Зачем акцентировать внимание на статусе? В августе 97-го я Борису Николаевичу Ельцину сказал: "Мы подписали мирный договор, теперь нужно определиться во взаимоотношениях. Иду на максимальный компромисс — общее экономическое пространство, общая оборона, общие дипломатические обязательства". Все это было в интересах России, мы же требовали только одного — международных гарантий безопасности нашего народа, больше ничего, остальное — это варианты. Главное — гарантия безопасности. Это для нас и есть статус, которым мы не можем поступиться.
— Сколько бойцов под вашим командованием? Подчиняются ли вам Басаев и Хаттаб?
— Активно воюют с оружием в руках около 15 тысяч человек. Все они, в том числе Басаев и Хаттаб, подчиняются мне. Пока идет война, разногласия забыты.
— Многие считают, что вторая чеченская война была спровоцирована вторжением в Дагестан отрядов Басаева и Хаттаба. Вы согласны с этим?
— Эта война была запланирована примерно за полгода до президентских выборов в России. И без дагестанских событий нашли бы повод. А Басаев и Хаттаб дали себя втянуть в большую авантюру. Меня упрекали, почему я не остановил боевиков, которые пошли в Дагестан. Согласен, проблема с поведением некоторых наших полевых командиров, в том числе и Басаева, была. Я прилагал немало усилий, чтобы образумить их, но на вооруженное столкновение не пошел, чтобы не допустить гражданской войны. А именно к этому нас подталкивали.
— Если в Чечне снова будут выборы президента, примете участие?
— Об этом еще рано говорить, посмотрим через полтора года.
Интервью взял по телефону ДМИТРИЙ Ъ-ЖДАКАЕВ