Это в Венеции XVII столетия появились первые публичные оперные театры, то есть нарождающееся оперное искусство именно здесь решилось порвать с реноме игрушки королей, дворцового развлечения, и стало, помимо прочего, еще и предметом бизнеса. Это скорее факт истории из тех, что вспоминаются не сразу: теперешнего туриста город каналов и гондол и без того так перегружает красотами, что мысль о том, что посреди всего этого тотального театра есть еще и оперный театр, причем вполне уважаемый и авторитетный, вызывает поначалу опасения насчет переизбытка прекрасного в организме.
"Ла Фениче", правда, не ровесник тех совсем уж старых театриков: он был построен всего-то в конце XVIII столетия. Зато те так и остались на страницах научных монографий, а "Ла Фениче" сообразно своему названию (fenice — это феникс) живет и процветает, несмотря на то что название оказалось на неприятный лад пророческим и восставать из пепла театру приходилось не единожды. Последний раз он сгорел дотла в 1999-м, и не от какой-нибудь там копеечной свечки, а из-за злонамеренного поджога: это электрики обиделись на некие административно-финансовые обстоятельства и вот в такой геростратовской форме выразили свой протест.
Впрочем, мало ли какие театры горели! Из-за акустических соображений дерево было и остается важным материалом для их строительства и отделки, а освещение в XIX веке, сами понимаете, было бы такое, что теперешние органы пожарного надзора поседели бы от соседства этих свечей, масляных и газовых ламп с отменно просушенным деревом и с толпой зрителей. "Ла Фениче" знаменит не только пожарами. Именно в этом театре добрые тринадцать лет, с 1844 по 1857 год, Джузеппе Верди показывал премьеры своих опер.
То есть именно тут, в Венеции, впервые увидели пожароопасные огни рампы и "Травиата", и "Эрнани", и "Симон Бокканегра", а также "Риголетто", которую поставили впервые в 1851 году. Так что теперешняя премьера в "Ла Фениче" не просто очередное возвращение оперы на ее "материнскую" сцену, но еще и чествование ее 160-летнего юбилея.
И если бы дело было не в Венеции, мы, скорее всего, и не имели бы теперь оперы "Риголетто". Вместо "Риголетто" был бы "Трибуле". Потому что Верди и его либреттист Франческо Мария Пьяве вообще-то хотели создать оперу по драме Виктора Гюго "Король забавляется", главные герои которой король Франциск I, его шут Трибуле и злосчастная дочь последнего Бланш.
Ну что, казалось бы, может быть крамольного в человеческой драме придворного шута, которая могла быть разыграна в любых исторических декорациях и вовсе не напрямую содержала в себе обличение института какой-либо конкретной монархии? Цензура рассудила иначе. Венеция в тот момент была австрийским владением, император Австрии носил также титул короля Ломбардо-Венецианского, так что название "Король забавляется" для австрийских цензоров, известных своей прямо-таки образцово-показательной суровостью, уже содержало в себе крамолу. Да и идейная благонадежность Виктора Гюго тоже была под очень большим сомнением. Сам-то Верди отнюдь не рвался в революционеры, но любящее оперу простонародье действительно видело в нем знамя борьбы за общеитальянское дело. В свое время революционно настроенные голодранцы очень любили, например, писать на стенах "VERDI": вроде ни к чему не придерешься, просто имя любимого композитора, но все знали, что это имя можно прочитать и как аббревиатуру "Vittore Emanuele Re d`Italia" — Виктор Эммануил, король Италии (имелся в виду король Пьемонта, популярный монарх, который действительно воцарился потом в объединенной стране).
"Раз эту историю можно разыграть в любых исторических декорациях, вот и разыгрывайте, а короля нам не надо",— сказала цензура. В конце концов короля заменил герцог Мантуанский, а Трибуле, один из самых знаменитых шутов в истории, превратился в Риголетто. Может быть, и к лучшему. Во всяком случае никакой натянутости в этом переносе не ощущается, и все так привыкли к этому сочетанию позаимствованных у Гюго образов с картиной позднеренессансной Мантуи (герцогства, которое вообще-то находится в упадке и вот-вот перестанет существовать, а герцог, знай себе, забавляется), что никаких вопросов никто не задает.
Как бы то ни было, отмечая эту солидную дату, театр явно дает дорогу молодежи. Риголетто будет петь греческий баритон Димитри Платаниас, Джильду — сопрано из России Екатерина Садовникова, а герцога — американский тенор Эрик Катлер: все молодые, все только начинают делать совсем уже большую международную карьеру. Дирижировать будет Диего Матеус, венесуэлец, чей взлет, может статься, будет в духе успеха его баснословно знаменитого компатриота Густаво Дудамеля. Ну а ставит спектакль обладатель всем хорошо известной фамилии — сын Клаудио Аббадо Даниэле, для которого этот "Риголетто" станет одним из первых опытов в оперной режиссуре.