Я пришла в Harry Winston из дома Cartier: меня пригласил работать в Америке Фредерик де Нарп, наш новый глава HW. Он, как я, выходец из Cartier, такая у нас общая французская alma mater. Париж я могу променять только на Манхэттен, а Rue de la Paix, где расположено ателье Cartier,— только на Пятую авеню.
Мой нынешний пост — главный дизайнер, арт-директор, и на мне лежит большая ответственность за все новые коллекции Harry Winston, включая коллекционные вещи уровня high jewelry. А они, конечно, самые главные для нас.
Первым пробным шаром для меня стала коллекция New York, показанная осенью 2009 года. Это было первое задание. Дебют. Экзамен. Я подумала: как же странно, город Нью-Йорк, где в 1896 году родился Гарри Уинстон, где спустя всего 24 года он открыл первую компанию — The Premier Diamonds Company, 535 Fifth Avenue, еще не был отмечен в украшениях? Я решила, что сюжетом будет Нью-Йорк. Сам город. И не только его объекты — вроде небоскреба Крайслера или Центрального парка, но и его состояния. Например, нью-йоркский трафик: в коллекции есть кольца, колье и подвески из платины и бриллиантов с названием Traffic. Или же река: в линии — кольцо River, с белыми бриллиантами и синими сапфирами. Но не менее важными оказались и объекты: Центральному парку посвящено одноименное кольцо. Синкопированный ювелирный объект. Смещенно от центра стоит изумруд в золотых лапках. Под изумрудом — белые бриллианты в оправах из платины. Небоскреб Крайслера — это тоже кольцо, из платины, с синим сапфиром в центре.
Над эскизами я работаю довольно быстро, если четко вижу задачи, если имею определенное решение. Мой кабинет наверху. Это обычное рабочее место. Наше ателье находится над историческим магазином, который только что закончили реставрировать. На втором этаже сидит небольшая команда дизайнеров, рисовальщиков, плюс архив. На третьем — мастерская, где, собственно, и производятся драгоценности. Там строжайшая охрана.
Многие сотрудники работают здесь, на Пятой авеню, очень давно. Например, Морис Галли — рисовальщик. Ему 82 года, он отлично помнит самого мистера Гарри Уинстона. "А вот мистер Гарри Уинстон сделал бы на вашем месте вот так и вот так!" — иногда говорит Морис Галли. Я слушаю его советы. Ничего, что они ехидные. Морис Галли — он наш талисман. Ну что-то вроде Мэрилин Монро, которая пела: "Поговорите со мной, Гарри Уинстон! Поговорите о лучших друзьях девушек — о бриллиантах!"
Ювелирная коллекция, которую мы показали в рамках прошлогодней Биеннале антикваров в Париже, принципиально другая, чем линия New York. Это парадная, даже помпезная неоклассика, драгоценности в духе 1940-х, десятилетия, когда предметы Harry Winston впервые попали на церемонию вручения наград Американской киноакадемии. Таким образом, эргономичный бриллиантовый минимализм "Нью-Йорка" уравновешен пышностью цветочной линии. Мне, как арт-директору, как дизайнеру, была важно показать обе стороны медали.
Как я понимаю стиль Harry Winston? Во-первых, это всегда торжественные вещи. Перед такими вещами нужно немного помолчать. В торжестве — магия драгоценностей. Во-вторых, это чистая, стопроцентная и именно американская классика. Не стоит думать, что классика — это обязательно нечто старомодное. Классика — это то, в чем нет ничего лишнего. Я стараюсь достичь той соли украшения, той его единственной сути. И, в-третьих, драгоценности Harry Winston — это всегда очень разумные вещи. В них нет бешенства, страсти, интриги. Они просто божественны. Они совершенны.