Решительность одного экс-премьера — Евгения Примакова, присоединившегося к блоку "Отечество — Вся Россия", а главное — нерешительность другого экс-премьера — Сергея Степашина сыграли роковую роль в предвыборном блокостроительстве. В результате на российском политическом рынке возникла монополия лужсковского "Отечества", которому практически никто не в силах противостоять. По крайней мере — сегодня, когда правые вновь оказались расколоты.
Подножки на правом марше
Очевидно, что присоединение Сергея Степашина к правым могло сделать их серьезным противовесом "Отечеству--Всей России". И уж точно гарантировало бы им прохождение пятипроцентного барьера.
Причем не только благодаря арифметическому прибавлению к "Правому делу" личного степашинского рейтинга, но еще потому, что правые всегда видели в нем человека, способного их объединить: даже амбициозный Сергей Кириенко признавал, что в списке "Правого дела" фамилия Степашина должна идти первой. К слову, Кириенко в борьбе за лидерство в блоке, по свидетельству людей из его окружения, чуть ли не впрямую призывает нижегородцев через подконтрольные местные газеты прокатить на выборах Бориса Немцова.
Правые также рассчитывали, что после объявления Степашина о готовности возглавить их блок от союза будет некуда деваться и НДР, лидеры которого никак не могут договориться не только с "правыми", но и между собой. Сначала с Рыжковым вроде бы удавалось договориться о том, что он входит в первую тройку предвыборного списка. Но в этот момент против объединения с "Правым делом" восстал Черномырдин. Он заявил, что "лидерство в партии никому не отдаст". И осознав, что в одиночку у НДР нет шансов пройти в Думу, начал опять наводить мосты с партией Чубайса. В ответ обиженный Рыжков, мечтавший стать хотя бы вторым или третьим номером в думском списке "Правого дела", пообещал соратникам, что на любые союзы с Чубайсом или Кириенко НДР пойдет только через его труп.
Сделай Степашин выбор в пользу "Правого дела", поддержать этот блок пришлось бы и Кремлю (где еще недавно говорили о шансах правых в лучшем случае с презрением, но в то же время всерьез опасаются появления в новой Думе "фракции Чубайса"). Просто потому, что теперь "Правое дело" становится, по сути, единственным (и достаточно мощным) игроком на правом фланге — ведь причисляющее себя к "демократам" движение "Яблоко" в действительности демонстрирует куда большую близость к блоку Лужкова--Примакова. Кроме того, Явлинский практически никак не выражал свое отношение к последним политическим событиям. Избиратели могли его подзабыть, и объединенные правые получали бы право претендовать на роль главного выразителя интересов традиционного демократического электората и среднего класса.
До середины прошлой недели абсолютно все источники "Коммерсанта" утверждали, что Степашин готов объединиться с "Правым делом". Тем более что ему отдали первый номер в списке.
Но оставались две проблемы.
Во-первых, Степашин даже после знаменитых "дачных" переговоров с Чубайсом, Черномырдиным и другими потенциальными союзниками колебался: стоит ли ему объявлять себя однозначным сторонником правых, либеральных ценностей в экономике? И даже робко предлагал хотя бы слегка разбавить их риторикой о социальной ориентации. С ним не соглашались: "Правые — значит правые. Левых у нас и без того как собак нерезаных". И отставной премьер вроде бы с пониманием кивал.
Вторая проблема была посерьезнее: Степашин колебался не только насчет правых ценностей, а вообще — колебался. Во всем. И добиться от него вместо кулуарных обещаний четкого заявления перед телекамерами о союзе с "Правым делом" оказалось невозможным. Deadline был назначен на середину прошлой недели. Но вместо этого разразился новый скандал. Степашин не только не сообщил согражданам о близости с правыми, но и чуть было не огорошил их новостью о союзе с Явлинским.
Ельцинским методом
В прошлую среду Чубайс, Путин и два отставных премьера — Черномырдин и Кириенко — решили надавить на Степашина все разом, чтобы окончательно убедить его присоединиться к правым. "Для внушительности" к пресс-команде подключили главу администрации президента Александра Волошина.
Результат оказался обратным. Свежеотставленный премьер, до крайности обиженный и озлобленный, как утверждают в его окружении, на президентскую администрацию, вышвырнувшую его из Белого дома, среагировал на Волошина, как на красную тряпку. Для начала он перед телекамерами пожелал Путину продержаться на премьерском посту хотя бы три месяца. А затем, по пересказу осведомленных источников, заявил, что "ему надоели их разводки и что он вообще уйдет к Явлинскому". От которого, как потом выяснилось, Степашин уже получил приглашение.
Вечером того же дня из руководства НДР и "Правого дела" пошли активные утечки в прессу о степашинском вероломстве. После того как на следующее утро некоторые СМИ обнародовали эту информацию, Степашин неожиданно отказал Явлинскому в союзе — за несколько часов до запланированной пресс-конференции. Явлинский, впрочем, остался доволен: на него впервые за последние месяцы обратили внимание, а скандал одновременно сильно ударил по правым конкурентам, на электорат которых он рассчитывает.
В Кремле объяснение поступку экс-премьера нашли быстро: после оскорбительной отставки Степашин пал духом и ушел в глубокую депрессию, выходить из которой он пытался чисто русским, можно даже сказать, ельцинским методом. Именно в этот период заинтересованным политикам пришлось проводить с ним и всю первую часть переговоров. А когда Чубайсу вроде бы удалось вывести Степашина из депрессии, экс-премьер ударился в панику. Мало кто обратил внимание на то, что до Явлинского Степашин уже вел сепаратные переговоры с Черномырдиным и, судя по утечкам с той встречи, чуть ли не клятвенно пообещал ему войти в НДР, если движение пойдет отдельным от "Правого дела" списком. Кроме того, известно, что, несмотря на негласную договоренность с Чубайсом, с Примаковым Степашин тоже говорил так, что академику уже почудилась было близкая капитуляция свежеиспеченного экс-премьера под напором новой партии власти — "Отечества--Всей России". Крайне двусмысленно выглядят и интимные откровения Степашина, о которых Явлинский тут же донес общественности: Степашин знает, как в Кремле выкручивают руки, и поэтому, как генерал и офицер, предупреждает, что не сможет противостоять давлению со стороны администрации.
После довольно позорного для Степашина инцидента с Явлинским в Кремле ликовали: "А все нас ругали за его отставку! Борис Николаевич все-таки кое-что еще соображает: пластилиновый у нас премьер был, готовый в любой момент под кого угодно прогнуться".
Однако Степашина, пробывшего в публичной политике всего две недели после лишения премьерской службы, трудно упрекать в неразборчивости. А его обида на отставку и депрессия с последующим поиском любой точки опоры и вовсе мало чем отличаются от ельцинской модели поведения. Как утверждают в окружении Степашина, он действительно не был готов переходить в прямую оппозицию Кремлю, поскольку лично к Ельцину до сих пор питает самые теплые и благодарные чувства. Если Степашин все-таки отважится переступить проведенную им самим запретную черту публичной критики Кремля и сделает наконец четкий политический выбор, то пластилиновым его, скорее всего, не решится назвать уже никто.
АНТОН Ъ-ЛЕБЕДЕВ