Выбор Лизы Биргер

Чарльз Портис

"Железная хватка"

СПб.: Азбука-Аттикус, 2011

Кино никогда не делало для литературы столько хорошего, как в последние годы, когда читающие режиссеры возвращают на экран полузабытых и оттого странно привлекательных авторов. Спасибо Сэму Мендесу, перечитавшему Ричарда Йейтса, Майклу Уинтерботтому, возродившему Джима Томпсона, и теперь вот — братьям Коэнам, вернувшим на экран романы Чарльза Портиса. Всех этих авторов отличает такая кинематографическая ясность и точность письма, что их романы, как готовые сценарии, экранизируются практически пословно. Но во всех этих экранизациях что-то неуловимо теряется, лаконичность прозы становится кинематографической избыточностью. Коэны, впрочем, шли по проторенной дорожке: роман 1968 года уже был экранизирован в1969, и игравший в нем главную роль Джон Уэйн получил за нее заслуженного Оскара.

Четырнадцатилетняя девочка, взяв в себе в помощь двух взрослых мужчин, отправляется в погоню за убийцей своего отца. Рассказ о тех событиях она ведет много лет спустя, из 1928 года, вспоминая попутно маленькие подробности городской жизни. Этими частностями особо ценен роман, который долго еще привлекал толпы паломников в город Форт-Смит штата Арканзас. В русском переводе они требуют поясняющих ссылок, но оригинальный текст привлекает именно фантастической близостью к исторической правде — арканзасец Портис так скрепил его реалиями, что и события кажутся близкими к настоящим. Это вообще книга о "настоящести" — и обидно, что слово True в оригинальном названии True Grit так легко теряется в переводе. У Портиса, как десятилетиями спустя у другого любимца Коэнов — Кормака Маккарти, люди делятся на тех, кто чего-то стоит, и всех остальных, которые не стоят ничего. За способность придумать настоящего человека мы вообще и ценим вестерны. Хотя нельзя не услышать в романе Портиса насмешки над вестернами. Дистанцируясь от жанра, он как раз создает идеальный его образчик, лепя живых героев с живой речью и без киношной картонности.

Айн Рэнд

"Добродетель эгоизма"

Альпина паблишерз

Из всех теоретиков капитализма Айн Рэнд (Алиса Зиновьевна Розенбаум) — пожалуй, самый влиятельный, как в Америке в 1960-х, так и в современной России. Ее роман 1957 года "Атлант расправил плечи" за последние несколько лет выходит в России уже 6-м переизданием. В этой книге Рэнд построила дивный новый мир, вывернув Чернышевского наизнанку: вместо общественного счастья — счастье индивидуальное, дома из стекла и металла строят не альтруисты для общего блага, а экономическая и творческая элита (Атланты) для собственного процветания. После выхода "Атланта" Рэнд полностью сосредоточилась на лекциях и эссе, разжевывающих ее философию объективизма, в которой личность важнее общества, а разумный эгоизм важнее общественной морали. Так, книга эссе "Добродетель эгоизма" спорит именно с моралью альтруизма. Рэнд называет альтруизм "страшным интеллектуальным комплексом", который "тормозит моральное развитие человечества". Разумный капиталист, по мнению Рэнд, сам может быть хозяином собственной морали, если действует при этом только для достижения абсолютной ценности, то есть собственного счастья. А чтобы не заблудиться в этой свободе воли, он обязан постоянно выносить моральные суждения, не забывая, так сказать, отличать добро от зла.

Легко себе представить, как читалась в 1960-е отповедь Рэнд всем левым одновременно, ее страстная защита идеи всего частного, от земли до морали. Хотите помогать бедным,— говорит Рэнд,— никто вам мешать не будет, но разумная мораль велит вам прежде всего заботиться о себе. Ну и совсем плохо, когда альтруизм исходит от государства: бесплатная медицина вредит врачам, строительство социальных зданий — архитекторам, и т. д.

Этике нового русского капитализма Рэнд соответствует еще больше, правда, тут вряд ли кто обратит внимание на ее концепцию нового сверхчеловека, зато вот вознести личную пользу над общественной — всегда пожалуйста.