В мире есть с десяток, если не больше, очень богатых музеев. Они огромны, всеобъемлющи, в той или иной мере энциклопедичны, полны шедевров. Какие-то из них принадлежат государству, другие — частные. Какие-то имеют за спиной длинную и богатую родословную, за другими нет и века собственной истории, но истории почтенной. Может показаться, что за очень большие деньги создать роскошный художественный музей можно и сейчас. Увы, при всем желании это невозможно. Американские нувориши пробовали — но ни восхитительное собрание Фрика в Нью-Йорке, ни так удачно добытая американским правительством для вашингтонской Национальной галереи часть коллекции Меллона, в свое время скупившего шедевры Эрмитажа, не смогли сделать то, что делает только время и безупречное происхождение.
Главными небожителями музейного Олимпа остаются музеи королевских кровей. Те, которым даже много слов в названии иметь незачем: Лувр, Прадо, Эрмитаж. К ним как к современным институциям может быть множество вопросов и претензий, критики их ругают в хвост и в гриву, снобы готовы отказаться ходить в них ради более рафинированных и значительно менее популярных среди туристов собраний, но качество их коллекций несомненно. И дело тут не только и не столько в деньгах, которых у королей и императоров совсем не всегда было больше, чем у некоторых их подданных, сколько в системе меценатства, которая, собственно, и вскормила все старое европейское искусство. Великие мира сего могли удовлетворять свои коллекционерские страсти за гораздо меньшую, чем простые богачи, цену. Административный ресурс не есть изобретение нынешнего века.
Выставка в Эрмитаже вроде бы не об этом: нам просто покажут 66 первостатейных шедевров из одного из самых великих музеев мира. Парадные портреты, религиозные и мифологические сцены, натюрморты, опять парадные портреты. Тициан, Рафаэль, Босх, Веласкес, Рубенс, Гойя, Менгс, Сурбаран, Эль Греко. Первые персоны европейского искусства, служившие одной из самых могущественных монархий Старого Света. Роскошный подарок — а это именно подарок: выставка откроет год Испания--Россия, и Прадо получит осенью ответный дар от Эрмитажа в виде подобной же коллекции музейных хедлайнеров.
Но есть в этом межгосударственном обмене и отдельный сюжет: обе выставки рассказывают не только об искусстве, но и о людях, которые его собирали. Шедевры из Прадо готовы рассказать о притащившей за собой мастеров из Фландрии и Ревеля Изабелле Кастильской; о практически монополизировавшем Тициана императоре Священной Римской империи Карле V; о католике-фанатике Филиппе II, питавшим свое собственное вдохновение художника солнечными итальянскими фресками и темными фантазиями Босха; об испанском затворнике Филиппе IV, чьи подданные отлично знали, что за хорошую картину их господин готов осыпать их милостями, и под чьей крышей Веласкес прожил почти 40 лет; о несчастном уроде-эпилептике Карлосе II, последнем из монархов династии Габсбургов, который остался в истории Прадо, приобретя лучшие полотна испанского Золотого века... Сменившие Габсбургов Бурбоны принесут с собой французские имена и вкусы, но при испанском дворе еще будут мелькать интернациональные звезды Антон Рафаэль Менгс и Джованни Баттиста Тьеполо, не говоря уже о вершине испанской школы — 40 годах служения при дворе Франсиско де Гойи.
Прадо, справедливо названный Теофилем Готье "скорее музеем живописцев, чем музеем живописи", способен рассказать множество историй. И самая захватывающая из них — бесконечная цепь цитат и ассоциативных игр, которой были охвачены чуть ли не все крупные мастера, побывавшие в Мадриде: от Веласкеса с его поклонением Тициану до Мане и Пикассо, на полотнах которых отблески Прадо сохранились в изобилии. Однако на этот раз испанская сокровищница отдает дань своим собирателям. Жест красивый и актуальный: хотите остаться в памяти потомков — собирайте искусство.
Санкт-Петербург, с 26 февраля по 29 мая