Жертвой странного старика из Кудымкара год назад чуть не стал и спецкор Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ. Сегодня он делится своими воспоминаниями о тех волнующих днях.
Сергеев достоин кисти настоящего художника.
К тому моменту, когда я приехал к нему, у него уже побывала журналистка из "Комсомольской правды" и все написала. Кудымкарский старик в результате многолетних стараний нашел свое наследство в одном из швейцарских банков и кое-кому даже показывал письмо оттуда. Банк был крупный, вид письма вызывал доверие.
Вместе со мной в Кудымкар приехала съемочная группа телекомпании "Би-би-си". Симпатичная молодая журналистка легко объяснила, что Сергееву очень повезло: он нашел свое наследство в тот редчайший момент, когда других новостей из России практически не было. Ничто не взрывалось — ни троллейбусы, ни переходы, ни курс рубля. Борис Ельцин еще только готовился назвать своего преемника. Оставалось несколько недель до начала новой чеченской кампании. Короче говоря, передавать из Москвы было нечего.
Поэтому сенсации из Кудымкара была суждена счастливая жизнь на нашей планете. Между тем старик был настроен в меру патриотично, отдавал бесспорное предпочтение российским журналистам и сразу сказал мне, что связываться с иностранцами не хочет, потому что ни на секунду не верит им.
— Украдут,— убежденно сказал он.— Обязательно украдут.
После этого он предложил мне вступить в долю, если я помогу ему получить его деньги. Отказываться я не спешил.
До глубокого вечера старик рассказывал мне историю своего наследства. Все было более или менее убедительно, кое-где, правда, обнаруживались некоторые нестыковки, которые легко, впрочем, можно было списать на понятные трудности в получении любой информации на такую деликатную тему, как наследство, хранящееся к тому же в швейцарском банке. Пока мы разговаривали, английские журналисты терпеливо дожидались своей очереди. Старик пообещал им аудиенцию на следующее утро.
Перед тем как мы расстались, Сергеев очень серьезно спросил, привезли ли мы ему бутылку хорошей водки из Москвы. Поскольку это было условие встречи, оговоренное еще по телефону из Москвы, мы достали бутылку водки и оставили ему. Он, не глядя на черную кристалловскую этикетку, равнодушно засунул ее под матрац.
К вечеру в Кудымкар подъехал еще один заинтересованный человек, эксперт телекомпании ВИД по правовым вопросам Алена. Компания отправила ее к Сергееву, чтобы начать готовить его масштабное участие в набирающей обороты программе первого канала "Ищу тебя". Алена увиделась с Сергеевым и получила на ночь оригинал письма из банка. Это была большая журналистская удача, которой Алена тут же воспользовалась: она перевела письмо на русский язык. Никаких подтверждений, что деньги находятся именно в этом банке, мы в письме не обнаружили. Но не обнаружили и опровержений.
На следующее утро я встретился с директором дома престарелых. Он был абсолютно убежден в том, что Сергеев вот-вот получит наследство, и старательно в меру своих способностей интриговал в том направлении, чтобы старик перечислил все деньги на счет вверенного ему учреждения. Доказательством того, что Сергеев не врет, стали для него как раз визиты в Кудымкар журналистов всех мировых телекомпаний.
После директора я встретился и с сотрудником администрации Кудымкара Петром Караваевым, который тоже был уверен, что наследство существует. Правда, он выражал сомнения в том, что будет так уж легко его получить, но был готов и к изнурительной осаде швейцарского банка. Его заинтересованность производила впечатление материальной.
Но ведь и весь Кудымкар, у меня сложилось твердое убеждение, был уверен в своем Сергееве. Горожане застенчиво гордились им, врали друг другу, что знакомы с ним, про него рассказывали истории, которых даже он сам про себя не рассказывал. В общем, Сергеев уже не принадлежал самому себе и не имел теперь права подвести по крайней мере Кудымкар, а то и всю Пермскую область.
Между тем наступившее утро не сложилось для английских журналистов: Сергеев оказался мертвецки пьян. Я было расстроился, подумав, что решающую роль сыграла бутылка, которую мы ему так легкомысленно оставили. Но потом я обратил внимание на то, что так же пьяны и три его соседа по комнате, и успокоился. Все они, без сомнения, были закаленными бойцами и не могли так уронить себя после одной бутылки.
Впрочем, увидев, как горевала английская журналистка, как раскаивалась, что вчера не устояла перед напором старика, и как застенчиво кусала губы эксперт ВИДа, я понял, что бутылок было по крайней мере три.
Да, Сергеева настигла звездная болезнь в одном из крайних ее проявлений: он запил. И виноваты в этом были мы, журналисты.
Впрочем, мне к тому моменту вдруг стало все понятно. То есть абсолютно все. Все подробности вчерашнего разговора, все поведение старика сложилось в одну ясную картинку, все нестыковки нашли себе в ней достойное место.
Он все врал. Одноногий старик придумал себе всю свою жизнь, полностью поверил в эту выдумку, заставил поверить других и от этого в конце концов только сейчас, спустя год, пострадал, набросившись отчего-то на бедную медсестру. Полностью в конце концов убедив себя том, что он действительно наследник швейцарских миллионов, он не смог достойно перенести свое величие. Сергеев сломался.
Но ему будет о чем вспомнить в сумасшедшем доме. И он прав во всем, что сделал год назад со свой жизнью, с Кудымкаром и с нами, журналистами. Слишком тупой, безрадостной, безнадежной, никчемной была его настоящая жизнь в доме престарелых далекого города Кудымкара. Он раскрасил ее. У нее появился настоящий смысл. Да, ему будет о чем вспомнить.
Наверное, он закончит свои дни в сумасшедшем доме. Но, в конце концов, это ведь тоже надо заслужить.
Вернувшись в Москву, я честно написал обо всем этом. А еще через месяц Сергеев стал главным героем передачи "Ищу тебя". Он блистал там, он звал откликнуться родственников своего покойного дядюшки и черствых клерков из швейцарского банка. Он плакал, и страна плакала вместе с ним. Журналисты с энтузиазмом дописывали вместе со стариком историю его мечты, хотя, как и он, знали правду, но по разным причинам предпочитали не говорить о ней.
И мне даже рассказали, что они ищут какой-нибудь, желательно швейцарский, банк, который, сжалившись над бедным стариком, дал бы ему немного денег из какого-нибудь своего благотворительного фонда. Это было бы достойное, гуманное и слишком хорошее завершение этой, не побоюсь сказать, драмы.
Но банк ничего, как и следовало ожидать, не дал. А история пенсионера и инвалида Сергеева заканчивается в сумасшедшем доме.