В Большом театре прошла российская премьера трехчастной программы "Отражения" — совместного детища калифорнийского Segerstrom Center for the Arts, Большого театра и продюсерской компании Ardani Artists. В проекте были задействованы восемь хореографов и одиннадцать балерин и танцовщиков из четырех театров мира, и это многолюдство отразилось на программе не лучшим образом, считает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Премьера балет
"Отражения" придумал продюсер Сергей Данилян по образу и подобию своих "Королей танца". Только вместо мужчин на сцене должны были царить женщины, объединенные возрастом и воспитанием: всем около 25 лет, все — разбросанные по миру выпускницы Московской академии хореографии. Специально для них именитые иностранные хореографы должны были поставить эксклюзивные номера или в крайнем случае подогнать под проект свою готовую хореографию. А поскольку "Отражениям" предстояло войти в репертуар Большого, то главным героиням — Полине Семионовой (Государственная опера Берлина), Марии Кочетковой (Балет Сан-Франциско), Наталье Осиповой и Екатерине Крысановой (Большой театр) подобрали дублерш, способных подменить их в случае необходимости. В процессе подготовки проекта дублерши превратились в его равноправных участниц, что сильно понизило статус "Отражений": когда исключительно одаренных балерин разбавляют просто хорошими, а то и вовсе средними, итоговый продукт неизбежно утрачивает заявленную звездность. Оттого и не выстрелило редко исполняемое Па-де-труа Баланчина на музыку Глинки, заявленное в качестве жемчужины проекта: оно было поручено аутсайдерам — Анастасии Сташкевич из Большого театра и Ольге Малиновской из Национальной оперы Эстонии, сопровождаемым безупречным по технике, но безучастным Вячеславом Лопатиным,— и выглядело не более чем каверзным упражнением классического тренажа.
Вторым минусом проекта стало то, что, по всем расчетам, должно было стать его плюсом,— само изобилие разностильных новинок. В сжатые сроки, отведенные на подготовку проекта, российские артисты (свиту звездных "принцесс" составили четыре кавалера из Большого — Александр Волчков, Иван Васильев, Вячеслав Лопатин и Денис Савин) просто не успели свободно освоить столько "иностранных языков". Жертвой классического "русского акцента" пал открывавший программу балет Начо Дуато "Remansos": шестерка солистов станцевала его слишком академично, отчего улетучился весь интимный и легкомысленный шарм хореографии, а градус балета понизился с "очаровательного" до просто "миленького".
Но главным разочарованием "Отражений" стали хореографы с громкими именами: их работы составили второе, дивертисментное отделение программы. Почти все неведомые или едва знакомые нам западные корифеи — и старейшина американского минимализма Люсинда Чайлдз, некогда работавшая с самими Филипом Глассом и Робертом Уилсоном; и вскормленная неоклассицизмом Баланчина и абстракционизмом Каннингама швейцарка Карол Армитаж; и отрекомендованная Барышниковым авангардная канадка Азур Бартон; и экс-худрук Венской оперы Ренато Занелла — поставили героиням "Отражений" столь беспомощные номера, что едва ли какой-нибудь из них обратил бы на себя внимание на самом заштатном конкурсе хореографов.
Скисший было дивертисмент спасла "Одна увертюра" финна Йормы Эло, мастерски исполненная Марией Кочетковой, изобразившей гибрид механической и живой балеринки: у "автомата", выполняющего навороченные классические комбинации, то и дело заедали шестеренки в суставах, и "танцовщице" приходится их вправлять. Отличным контрастом к этой интеллектуальной шутке стал подчеркнуто простонародный, босоногий дуэт "Серенада" итальянца Мауро Бигонцетти — трансформированный фрагмент из его балета "Кантата". Эта истошная история любви, полная отчаянных поддержек-объятий и столь же неистовых попыток одолеть чувственное наваждение, казалась созданной специально для Натальи Осиповой и Ивана Васильева — артистов гиперэмоциональных и ошеломляюще искренних. Им единственным досталась полноценная овация покоренного зала (клака на этом вечере отдыхала, демонстрируя неприятие репертуарных новшеств Большого).
Однако разочарования второго акта стоило пережить ради третьего, самого принципиального балета программы: 45-минутный "Пять", (который авторы предпочитают назвать "Cinque"), поставленный на музыку Вивальди Мауро Бигонцетти, несомненно, удался. В нем тоже можно найти недостатки — некоторую затянутость, режиссерские просчеты. Но главную задачу — представить хореографические портреты пяти главных героинь проекта — влюбленный в своих муз автор выполнил с блеском. Используя буффонные приемы комедии дель арте, дав звездам порезвиться в образе томящихся от безделья лахудр во всклокоченных париках, Мауро Бигонцетти (при помощи художника Игоря Чапурина, переодевшего балерин в феноменальные пачки из кожи, достойные войти в историю балетного костюма) выдал серию отличных вариаций. Основанные на общем лейтмотиве (окарикатуренная поза efface c кокетливо оттопыренной попкой), эти комедийные соло выявили природные склонности "принцесс" точнее, чем иные полнометражные балеты. Сквозь блистательно раскованный танец проступили опасливая грация Екатерины Шипулиной, драматические порывы Полины Семионовой, мальчишеская безоглядность Натальи Осиповой, боевитый перфекционизм Марии Кочетковой. И — самая эффектная неожиданность — обнаружился редкостный, с диапазоном от трагикомедии до буффонады, гротесковый дар Екатерины Крысановой, балерины, которую Большой театр эксплуатирует по большей части в лирическом амплуа, зарывая в добродетели классики ее самобытность.
Пожалуй, главная ценность проекта в том, что он способен к мутациям. Это work in progress (как любят называть свои работы авангардные авторы) в чистом виде: его составные части могут заменяться и варьироваться в зависимости от появления новых героинь и новых номеров. Так что не исключена возможность, что уже следующая серия "Отражений" будет выглядеть совсем по-другому. Ведь сам этот проект всего лишь отражение актуальной балетной жизни.