Чадолюбивых родителей, надеющихся, что в Москве наконец-то появится еще один балет для культурного развития их потомков, надо разочаровать сразу: вести детей на "Русалочку" не следует ни в коем случае. Этот двухактный неторопливый балет полон гомосексуальных подтекстов, откровенно эротических и довольно жестоких сцен. Он был поставлен классиком Джоном Ноймайером 5 лет назад в Датском Королевском балете к 200-летнему юбилею Ганса Христиана Андерсена, и далеко не каждый взрослый сможет понять, принять и переварить это концептуальное произведение. Музыка русской американки Леры Ауэрбах, написанная специально к "датскому" спектаклю, тоже звучит совсем не по-детски: в ней бушуют нешуточные страсти, а элегические картины подводного рая напоминают этакий безбрежный поток сознания.
Впрочем, и у Андерсена "Русалочка" вовсе не благостная. Эта печальная история про нечеловеческую и обреченную любовь полна садомазохистских подробностей и натуралистических описаний. Одно путешествие русалочки к морской ведьме сквозь чащу черных осклизлых полипов, оплетающих все живое своими чавкающими щупальцами, способно привести в содрогание слабонервных. А приготовление зелья ведьмой, раздирающей свою пористую грудь и выдавливающей оттуда в котел капли зловонной крови? А отрезание языка у русалочки в уплату за волшебный напиток, а ежесекундные мучения подводной принцессы, каждый шаг которой на земле терзал ее, как острый нож? А настоящий нож, подсунутый ей любящими сестрами для заклания принца во спасение собственной жизни? Что и говорить, в "Русалочке" Андерсен намешал такой жесткой психоделики, что не снилось ни Фрейду, ни укуренным "детям цветов".
Джон Ноймайер, автор обстоятельный и образованный, по первой профессии филолог-литературовед, отнесся к тексту датского сказочника бережно, но творчески: сохранив многое, добавил своего. Герой его балета — безответно влюбленный Поэт, которого зрители обычно ошибочно принимают за самого Андерсена. Между тем Андерсен, как известно, часто и безнадежно влюблялся в женщин, а балетный Поэт скорбно вздыхает по другу Эдварду, который у него на глазах сочетается узами брака на океанском лайнере. Не в силах перенести омерзительного вида семейное счастье, бедный влюбленный кидается за борт корабля в пучину. Но не океанскую, а метафорическую — творческой фантазии: в его воображении все реальные персонажи обретают сказочных двойников. Сам Поэт отождествляет себя с Русалочкой, Эдвард становится Принцем, его невеста Генриетта — Принцессой. Заодно и Морская ведьма превращается в Морского колдуна — брутального лысого дядьку с грубыми ухватками и кровожадными намерениями.
Сильвия Аццони и Карстен Юнг. Галаконцерт лауреатов Benois de la Dance на Новой сцене Государственного академического Большого театра, 2008 год
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
А дальше почти все как в сказке. Хореограф Ноймайер (он же — автор световой партитуры, сценографии и костюмов) создал роскошный подводный рай с люминесцентными волнами и тьмой, отблескивающей синим сиянием. Тут обитает прелестная Русалочка с белым лицом японской маски. Облаченная в многометровые широченные штаны, волочащиеся за ней раздвоенным хвостом, она и шагу не может ступить самостоятельно: три слуги в черных одеждах и масках не спускают ее с рук, как японские кукловоды ценную куклу в древнейшем театре Бунраку. Роскошным до китчевости вышел у сценографа Ноймайера и корабль, на палубе которого матросы в обтягивающих шортах откалывают коленца на отчетливый мотив "Цыпленка жареного", а щеголь-Принц в белом пальто, накинутом на голое тело, элегантно играет в гольф. Эффектна мучительная и неистовая сцена колдовства, в ходе которой приспешники Морского колдуна яростно вывинчивают Русалочку из штанов-"хвоста", обнажая ее белые, чахлые, косолапенькие ножки. Но не меньше впечатляют и бесчисленные любовные адажио различных персонажей самых разных эмоциональных оттенков.
В чисто танцевальном плане сказка Андерсена бросает хореографу вызов. В самом деле, что делать "хвостатой" балерине весь первый акт, пока у нее не освободятся ноги? Как показать грациозные танцы очеловеченной Русалочки, испытывающей, вдобавок к моральной, жгучую физическую боль от каждого движения? Как разделить участников дуэта так, чтобы партнер обнимал даму всего лишь с дружеским участием, а она в то же время таяла от нежного томления? Все эти задачи Ноймайер разрешил блистательно: роль Русалочки — сущий клад для талантливой балерины-актрисы. В этой партии есть все (кроме разве что фуэте и больших прыжков). Изысканная работа корпуса и рук в сценах подводного царства, увечная колченогость первых дрожащих шажков по земле, жалкая детская травестийность (в эпизоде, когда Русалочку наряжают юнгой), трепетная красота женского пуантного танца. Есть и пантомимное безумие на свадьбе Принца, отсылающее искушенного зрителя к классической "Жизели", и отчаянные эпизоды в духе contemporary dance, когда умирающее существо, запертое в тесном гробике каюты, колошматится о глухие стены своим изнуренным тельцем.
Во всех труппах, где ставилась "Русалочка" (после Копенгагена балет обжил сцены Гамбурга и Сан-Франциско), находились замечательные исполнительницы главной роли. В Музтеатре Станиславского хореограф Ноймайер обнаружил сразу трех: Анастасию Першенкову, Валерию Муханову и Анну Хамзину. Кто из них будет первой Русалочкой, выяснится непосредственно перед премьерой. Но кого бы ни выбрал хореограф, его балет в любом случае станет одним из громких событий сезона и очередным экзаменом для труппы, последовательно осваивающей современный репертуар.
Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, 4 и 5 февраля, 19.00