Свечное отопление

Регионам, пострадавшим от зимней оттепели, дали свет, но отключения продолжаются. Плановые — потому что идут ремонтные работы, и внеплановые — потому что деревья по-прежнему падают и рвут провода. В одном из самых проблемных районов Подмосковья, Раменском, "Огонек" изучил личный опыт того, как жить во тьме

Ольга Филина, Московская облать

Второе национальное бедствие — так на форумах называют нынешний ледяной дождь, ведя отсчет от летних пожаров. В Московской, Тверской, Владимирской, Псковской, Нижегородской областях люди сидели без электричества неделями, согревая себя только личным энтузиазмом и надеждой на МЧС. Снова заработали сайты и форумы гражданской взаимопомощи, появившиеся после летнего смога и огня, а команда добровольцев запустила специальный ресурс — "Холода.инфо", куда стекалась информация от терпящих бедствие. Оригинальная небесная кара одновременно обесточила дома почти полумиллиона человек и постоянно прибавляла новые тысячи к их числу: под тяжестью льдистой корки электрические провода либо сами обрывались, либо повреждались падавшими ветками деревьев. Таять берендеево царство не собиралось, а тут еще начались метели — и электрики честно признались, что такие катастрофы они не проходили и не изучали. Полностью избавиться от пагубы пообещали не раньше марта (тогда ведь уж точно все растает, да?). Люди в массе своей уловили контекст: придумывайте сами, как себя спасать.

Поселок Кратово — недальняя, занесенная снегом деревушка. Известное дачное место, популярное еще у советской интеллигенции, обжитое и цивилизованное. А вот света тоже нет, по два раза на дню.

— Мы тут с 28 декабря, как на войне! Сегодня дерево стоит — завтра падает. Сегодня электричество есть — завтра нет,— оценивает обстановку местный житель Александр Самойлов.

— Конечно, у энергетиков есть оправдание,— считает Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности.— Вес льда, скопившегося на проводах, значительно превышает нормативы их прочности. Но с другой стороны, редко где сети рвались под собственной тяжестью: обычно их обрывали упавшие деревья. И это уже просчет.

Атака саблями

— Вот так дерево упало,— Александр Владимирович отклоняется всем корпусом назад, поддерживая равновесие руками на манер героев "Матрицы",— а потом мы прошли два шага и сзади — вот так! (Александр Владимирович выгибается в противоположную сторону.) Я — мужчина, не испугался. Но женщинам вы представляете-то каково! Сабельная атака!

Это сравнение особенно нравится усатому и разговорчивому Самойлову. Размахивая руками, он показывает, какой урон их поселковой улице нанес невидимый Буденный: ветки придорожных деревьев порублены, электропровода провисли, заборы покорежены, а у некоторых домов проломлены крыши. В этом доме — ул. Рождественка, 14,— упавшее дерево чудом не задело ребенка, который, испугавшись треска, успел отбежать от своего снеговика.

Прогуливающаяся пара обращает внимание на нашу беседу и жестикуляцию.

— Деревья жалко,— показывает на обрубленные ветки брюнетка Наташа.— С ними выросли. Но в основном не обрезают не потому, что жалеют, а потому что дорого. Один корень — около 5 тысяч рублей. А если дерево бесхозное и не на своем участке? Чиновники и электрики перекидывают ответственность. А из жителей — кто готов просто так тратиться?

— Понимаете, что происходит,— обращается куда-то поверх моей головы седоволосый и подтянутый спутник Натальи — Андрей.— Человек должен все делать один. Это Хемингуэй говорил, что человек один не может. А у нас вот иначе никак. Я вышел на улицу, посмотрел, что творится, и стал спасать свой дом, заблаговременно. Поэтому на нашей Тенистой улице под Новый год было электричество.

Поддержать домашний очаг Андрею помогли личная находчивость и несколько чудесных совпадений. Во-первых, он на следующий же день после дождя сообразил, что скоро подморозит, ветки деревьев отяжелеют и для общей безопасности лучше их обрезать. Во-вторых, нашлась машина с "люлькой".

— Вы даже не представляете, какое это было чудо! — объясняет Андрей.— Мы тогда куда только не звонили — все "люльки" были заняты, электрики и чиновники посылали их на объекты, где провода уже оборвались. А тут я еду по Рязанке и вижу — "люлька", московская! Я ее притормозил, сторговались с водителем заехать к нам. 25 тысяч рублей — и готово.

— Да, такой у меня муж,— кивает Наташа. Она вспоминает еще один подвиг домашнего Прометея.— Я сижу на кухне и чувствую: свет уже не просто свет, а какое-то сияние. Под потолком вдруг вместо лампочек — звезды. Ну пока я любуюсь, Андрей к счетчику сбегал, посмотрел: напряжение 430 вольт! Все отключили, иначе бы конец технике. Такие скачки случались в праздничные дни.

Узелковая письменность

Проходишь чуть дальше Тенистой улицы (по дороге — три дома, крыши которых рассечены деревьями) и на углу видишь местное чудо. Стоит "люлька", старенькая, в парах солярки, а наверху электрик — "скручивает" очередной порвавшийся участок. Пара его товарищей курят внизу, перекрикиваются. Я спрашиваю, много ли у них осталось работы: ведь по официальным сообщениям МОЭСК, энергоснабжение везде восстановлено и речь идет только о плановых и кратковременных отключениях. Еще один Андрей, только теперь коренастый, полный и в фирменном комбинезоне, отвечает вопросом:

— А как думаете, если раньше в нашей Ильинской электросети числилось 50 рабочих, а сейчас только 15?

Его товарищ подначивает:

— Ага. И почему бы это, интересно, начальству ремонтные бригады вызывать из других областей? Нас мало. А аварий много. Это что, по-вашему? — электрик указывает дымящей сигаретой на провода. Я отвечаю очевидное.

— Не угадали. Это узелковое письмо. А мы — писатели.

Присмотревшись, понимаешь, что провода сплошь в маленьких скрутках, как старые бельевые веревки. Электрики поясняют, что большинство скруток — теперешние, но есть и старые. Местную разводку капитально не меняли более 50 лет. Это соответствует официальной статистике: еще в 2009 году Николай Швец, генеральный директор холдинга МРСК (компании, которая объединяет все российские распределительные сети, в том числе сети МОЭСК), сообщал о 69-процентном износе оборудования. Сегодня износ наверняка перевалил 70- процентную отметку.

— Иностранные специалисты говорят, что у нас 60 процентов электрооборудования — это лом, а изношены все 90 процентов,— комментирует Игорь Юшков.— И кстати, как раз накануне коллапса МРСК планировал запустить программу реноваций: потратить 2,850 млн рублей и до 2020 года снизить износ до 45 процентов. Но ледяной дождь обнаружил просчеты в концепции менеджмента. Например, в ходе реформ российской энергетики компании планомерно сокращали технический персонал: считалось, что ремонтные бригады можно будет найти "на стороне", заключив с ними договор на рыночных условиях. Но вот пришла беда, и бригад не оказалось: их действительно набирали со всех регионов, без конкурса или аукциона, лишь бы чинили.

— Для профилактической работы, то есть обрезания деревьев, закрепления опасных участков, начальники электросетей и главы поселений сообща нашли и людей, и технику,— поясняет Константин Андреев из администрации Раменского района, к которому относится Кратово.— Но если появляются новые обрывы, все силы перебрасываются туда, то есть людей в обрез.

Энергичные люди

Как технику искали, хорошо знает Надежда Горохова из соседнего с Кратовым Ильинского. 31 декабря она беспрерывно звонила в администрацию Кратова и горячилась все больше, по мере того как дом холодел.

— Электрики вообще ничего комментировать не хотели, обратились к чиновникам,— рассказывает женщина.— Глава поселения, Виктор Неволин, сказал, что машин с подъемниками нет. Вы представляете: провода висят, а чинить нечем! Но плохого сказать не могу: Неволин с замом поехали на ближайший аэродром и уговорили местных одолжить им "люльку". Уже в ночи появились, нашли электрика, сами взяли пилы, убирали деревья, скручивали провода. Когда мы почти отчаялись, дали свет. А Неволин заболел потом, кстати.

Что было бы, если бы глава заболел чуть раньше, никто не знает. Главное, никаких гарантий: есть свет, нет света — дело случая. Человеческий фактор.

— Энергетики отлично придумали: как увидели, что народ к ним валит, выставили на проходной Ильинской станции наряд милиции,— рассказывает Александр Самойлов.— Человеку, у которого света уже сутки нет, что нужно? Нужно узнать, когда дадут: в зависимости от этого — спускать ему воду из системы отопления или нет, покупать генератор или деньги экономить. А милиционеры руками разводят и поучают: пишите официальный запрос, мы сотрудникам электросети передадим.

Зато человеческий фактор расцвел. Каждый человек, можно сказать, стал сам для себя спасателем — в меру своих средств и находчивости. Обеспеченные люди покупают генераторы и обогреваются дизельным топливом. Жители кратовского дома N 9 по улице Софьи Перовской, например, к обрывам проводов относятся спокойно. Муж и жена — оба в камуфляже — указывают на генератор со словами "все под контролем". Обитатели старинных советских домиков рассчитывают на газовое отопление.

— Люди оставлены перед стихией одни, как есть,— продолжает Самойлов, держа курс к дому.— Были пожары — спасались сами. Наступили холода — то же самое. Хороший дом у нас — это автономный дом, чтоб все, как на МКС. И уже заранее предупреждают: вон, Шойгу недавно посоветовал запасаться кондиционерами к лету, пожаров ждет.

Соседка Самойловых, Елена Андреевна, между тем показывает, как хорошо вычищена у нее площадка перед домом.

— Думаете, просто так, для красоты? — спрашивает женщина с грустной улыбкой.— Нет, это я воду топила. Чтобы руки мыть. Выяснилось, кстати, что снег у нас только кажется белым, а на самом деле — он зелено-желтый, как вода из лужи. Но все лучше, чем ничего: колодцев здесь ни у кого нет, одни скважины с электронасосами.

У Самойловых на крыше привычное украшение — поваленное дерево. На крыльце — аккумуляторные фонарики. На кухне — куча свечек.

— Нам отступать некуда: в московской двушке живут бабушка и сын с женой,— яркая блондинка Ольга Самойлова рассказывает и заваривает мятный чай.— Отопление у нас энергозависимое, сутки не было света — дом начал выстужаться. Кое-как помогала газовая духовка. И собственная энергия, конечно: разъезжали по всем инстанциям. Вспомнили даже, что у нас в свое время Высоцкий гостил, авиаконструктор Павел Сухой. Поселок-то советской интеллигенции. Но что толку? Отстоишь место при свете в этот раз, а в следующий — снова обрыв и снова просишь: приезжайте к нам, а не к другим. Но у других-то тоже света нет, это ведь понятно. Раньше говорили, что в семье должен быть свой врач, а теперь, похоже, нужно обзаводиться электриками.

— Ага. А еще личными кондиционерами, генераторами, средствами ПВО... — тихо бубнит Александр Владимирович и вдруг драматически восклицает: — Опять все тонет в фарисействе!

Ольга Дмитриевна от неожиданности разбивает чашку.

Это потому, что свет погас.