Министр культуры назвал трех кандидатов на пост художественного генерального директора. Это Геннадий Рождественский, Евгений Светланов и Александр Лазарев.
После директорства хореографа в министерстве почувствовали необходимость отдать этот пост дирижеру. То есть вместе с традиционной советской структурой подчинения театра решили вернуться и к традиционной системе его внутреннего управления: в центре — дирижер с оркестром, из него вырастают опера и балет.
Логичен был бы конкурс на замещение этой должности. Тогда мы бы имели внятные художественные программы развития театра и возможность их обсуждения. Однако конкурс имеет с аппаратной точки зрения тот недостаток, что публично победивший директор слишком независим. Это не укладывается в стройную схему силовых назначений, монопольно исходящих от Минкульта.
Понятно, что сам по себе конкурс — еще не гарантия от кризиса, в который вовлекла Большой инертность прежнего руководства. Кстати говоря, пытавшегося поначалу реформировать театр, что закончилось безрезультатно. Вероятно, это только укрепило нынешних реформаторов в их желании решить все келейно. Но дирижерская репутация — сама по себе предмет конкурса, при желании из нее можно сделать предположения о стратегии Большого.
Равные шансы трем обсуждаемым кандидатам на пост генерального художественного директора обеспечивает их прошлый опыт в качестве главных дирижеров Большого театра (Евгений Светланов — 1963-1965 годы; Геннадий Рождественский — 1965-1970-е, Александр Лазарев — 1987-1995 годы). Неравные — их востребованность на мировом рынке и реальные отношения с отечественным Минкультом.
Например, очевидно, что скандально уволенный Швыдким из Госоркестра Евгений Светланов серьезному обсуждению не подлежит. К слову, его гипотетическое согласие могло бы укрепить Большой в музейно-русском репертуаре, но никак не по части оперной актуальности. Появление в Большом Александра Лазарева, работающего сейчас по контракту в Новой Зеландии, для Минкульта было бы чревато солидными материальными издержками (пришлось бы платить неустойку), а для театра — сильной кадровой перетряской, которой неизбежно сопроводилось бы реваншистское явление дирижера, покинувшего стены театра с приходом Владимира Васильева в 95-м году.
Получается, что все — в пользу Геннадия Рождественского. За него — большинство актеров и музыкантов, надеющихся, что Рождественский способен скоординировать оперную и балетную афишу (как балетный дирижер, он был причастен к первому зарубежному триумфу Большого во время лондонских гастролей 1956 года) и обеспечить новый репертуар в мобильных условиях реконструкции (Большой должен переехать на малую филиальную сцену). По новым правилам худрук-директор имеет право назначить руководителей балета, оперы, хора и оркестра. Предположения в этой сфере достаточно гипотетичны. Рождественский много лет пребывает за пределами России, где у него были контракты с Гетеборгским симфоническим оркестром и оркестром "Би-би-си". В течение последних пяти лет он приезжал главным образом для того, чтобы давать разовые концерты филармонической афиши со своим бывшим оркестром (Большим симфоническим оркестром телевидения и радиовещания, ныне именуемым Симфонической капеллой Валерия Полянского).
В опере лицо Рождественского определяют беспрецедентная постановка оперы Пуленка "Человеческий голос" в Большом театре (1965), а также сотрудничество с Борисом Покровским, в чьем Камерном театре Рождественский был главным дирижером с 1970-го по 1974 год. Не в опере — многолетняя дружба с Альфредом Шнитке, посвятившим этому дирижеру не один и не два опуса. (Совместная работа со Шнитке вообще является одной из самых существенных черт как дирижерской, так и социальной репутации Геннадия Рождественского.)
Кажется вероятным, что теперь Покровский мог бы появиться в качестве оперного режиссера в Большом, тем более что самой удачной постановкой оперы эпохи васильевского правления стала его "Хованщина" с Ростроповичем в качестве дирижера. Еще вероятнее, впрочем, что под прикрытием Рождественского в театре появится не Покровский, а кто-либо из связанных с ним художников. В первую очередь назовем режиссера Михаила Кислярова, который ставил у Покровского "Шелковую лестницу" Россини, после этого в Большом — "Русалку" Даргомыжского, а в наступающем сезоне назначен режиссером вердиевского "Набукко".
Сложнее ситуация с балетом. Здесь долгое отсутствие Рождественского в актуальной театральной жизни делает его непредсказуемым. Самым логичным шагом было бы сохранение нынешнего худрука балета Алексея Фадеечева — при нем театр поставил Баланчина и Лакотта, вернул "Дон Кихота" Горского. Однако стоит вспомнить, что Рождественский руководил Большим в период триумфа Григоровича (тогда появились "Спартак", "Лебединое озеро") и не застал его упадка, когда главный балетмейстер Большого больше десяти лет не ставил ничего нового сам и не давал ставить другим.
Революция в Большом 1995 года началась с того, что Григоровича уволили. Не исключено, что возвращение театра в Минкульт приведет к восстановлению status quo.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ, ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА