МВФ целый год не верил России и относился к ней очень холодно, отказывая в кредитах. А сейчас Россия вдруг вернула доверие и кредиты фонда. Секрет прост: МВФ нравится не столько рыночная экономика, сколько стабильная валюта.
На прошлой неделе директор-распорядитель МВФ Мишель Камдессю, специально приехав в Петербург, заявил, что экономическая политика нынешнего российского правительства его вполне устраивает, перспективы у России очень хорошие и МВФ готов ей в дальнейшем всеми силами помогать. При этом он дал понять, что кредитование России, прерванное на целый год, возобновляется.
За семь лет сотрудничества с Россией МВФ разочаровался в ней только раз — после кризиса 17 августа 1998 года. Падение рубля чуть ли не в четыре раза было явным свидетельством того, что Россия что-то делала неправильно. Правда, эксперты фонда затруднялись сказать, что именно: то ли Россия зря в течение трех лет удерживала фиксированный курс рубля, то ли зря выпускала ГКО, то ли зря привлекала западные кредиты.
Затруднения экспертов были вполне понятны — пока не наступил кризис, экономическая политика России их вполне устраивала. Более того, они ведь сами рекомендовали и фиксированный курс, и неинфляционное финансирование бюджетного дефицита за счет ГКО, и привлечение частных западных кредитов.
Как бы то ни было, после кризиса МВФ к России охладел. Чиновники фонда стали высказываться в том смысле, что никаким российским обещаниям они теперь не верят и новых кредитов давать не будут, пока в экономике не наступит порядок.
Надо заметить, что такая же история произошла годом раньше с восточноазиатскими странами — Таиландом, Индонезией, Филиппинами и Южной Кореей. После краха валют этих стран их экономическая политика сразу разонравилась МВФ, хотя до этого в течение нескольких лет очень нравилась.
Охлаждение в отношениях между МВФ и странами Восточной Азии прошло довольно быстро, примерно через год после азиатского кризиса. Сейчас глава фонда выражает удовлетворение их экономической политикой.
А на прошлой неделе МВФ наконец вновь полюбил и Россию.
Россия снова понравилась фонду по одной простой причине: уже почти год рубль относительно стабилен, и пока нет опасности, что он начнет стремительно падать. Золотовалютные резервы Банка России находятся на хорошем уровне. Внешнеторговый баланс положителен. И, самое главное, России почти удалось разобраться со своей внешней задолженностью — на прошлой неделе Лондонский клуб объявил, что готов подождать до декабря с получением более $1 млрд просроченных платежей. Более того, представители клуба дали понять, что на самом деле они готовы ждать и дольше.
Иное объяснение поведению МВФ трудно придумать. Очевидно, что нынешняя российская экономика мало чем отличается от той, что была, скажем, полгода назад. Тем не менее тогда МВФ относился к России чрезвычайно критически, а сейчас вдруг поверил в ее перспективы. Следует отметить, что в Таиланде, Индонезии и Южной Корее также мало что изменилось, когда МВФ вновь в них поверил. Их валюты просто перестали падать. Вообще, фонду нравятся только страны со стабильной валютой — Россия до 1998 года, Таиланд до 1997 года... Им он прощает все, с ними он исключительно щедр.
Обычно считается, что МВФ обеспечивает стабилизацию национальной денежной единицы. Это не совсем так. Если страна не имеет достаточных текущих поступлений иностранной валюты, никакие советы или кредиты фонда не позволят ей укрепить курс валюты национальной. В этом МВФ давно убедился, в частности, на примере африканских стран. Страна должна сама стабилизировать свою валюту, наращивая экспорт и привлекая частные западные кредиты. Вот тогда она может рассчитывать на похвалу МВФ и даже (при необходимости) на его кредиты — так сказать, для дополнительной стабилизации. Ничего удивительного здесь нет. От МВФ требуется результат, а в такой ситуации не рискуют.
Однако привычка фонда хвалить те страны, которые способны стабилизировать валюту и без его помощи, имеет свою оборотную сторону. Фонд вынужден закрывать глаза на то, что стабилизация валюты достигается не совсем рыночными методами. В России, например, она обеспечивается принудительной продажей экспортерами 75% выручки. В восточноазиатских странах — искусственным госстимулированием промышленного экспорта. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь. В противном случае МВФ пришлось бы признать, что в странах вроде Южной Кореи или России стабильной валюты пока быть не может. И, заметим, приветствовать российский и восточноазиатский валютный кризисы, которые, что ни говори, были проявлением действия рыночных сил. МВФ этого делать не хочет, потому что такое признание лишило бы смысла само существование фонда.
Фонду остается требовать, чтобы искусственное поддержание валюты было хотя бы не слишком явным. Сейчас он добился от России объединения двух сессий на валютной бирже, хотя разница между одной и двумя сессиями невелика.
Конечно, МВФ не оставляет надежду на то, что когда-нибудь Россия будет иметь не только стабильную валюту, но и рыночную экономику. На прошлой неделе Камдессю это еще раз подтвердил. Однако это всего лишь надежда. До сих пор ни одна из стран, сотрудничавших с фондом, не построила экономику западного типа, хотя многие укрепили свои валюты. На какое-то время.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ