Версии гибели "Курска" Ъ попросил прокомментировать ПОЛА БИВЕРА, эксперта британской компании Jane`s Defence, ведущей в мире коммерческой организации, специализирующейся на сборе, анализе и распространении военной информации.
— Какова, по-вашему, наиболее вероятная причина катастрофы АПЛ "Курск"?
— Я полагаю, что наиболее вероятен преждевременный взрыв или случайная авария торпеды или ракеты. Возможный сценарий таков: жидкотопливный снаряд застрял в длинной (более 6 м) трубе, произошел взрыв ракетного топлива или боеголовки, в результате чего была прорвана обшивка корабля. Возник пожар, и субмарина, передняя часть которой быстро заполнилась водой, ушла на дно за 90 секунд — глубина оказалась очень небольшой для управления атомоходом. Второй взрыв, через секунду зафиксированный норвежцами, больше всего походил на взрыв других боеголовок или ракетного топлива, сдетонировавших после удара о корпус... Быстрое затопление субмарины могло произойти из-за того, что люки между отсеками были открыты, чтобы дать группе спасателей проникнуть в носовую часть для тушения пожара или попытаться спасти находившуюся там команду.
— Российские военные говорят, что причиной гибели подлодки было столкновение с иностранным военным кораблем или подлодкой, наблюдавшей за маневрами российского Северного флота.
— Российские официальные лица правы, когда заявляют, что натовские субмарины следят за российскими морскими учениями точно так же, как и российская разведка собирает информацию о натовских маневрах. Но эти субмарины и корабли держатся на расстоянии — обычно более 20 км. Не может быть так, чтобы находящаяся под водой подлодка НАТО стала причиной столь обширной катастрофы "Курска", потому что на Западе невозможно скрыть такие проблемы. В любом случае, где теперь эта субмарина НАТО? Нет, это как раз тот случай, когда командование Северного флота пытается переложить ответственность за трагедию на чужие плечи.
Кроме того, в нейтральных водах военные суда стараются держаться на расстоянии друг от друга, соблюдая Международные морские правила. В 1991-1992 годах уже был инцидент, когда американская подлодка Grayling и российская подлодка класса "Тайфун" столкнулись в Баренцевом море. Тогда обошлось без фатальных последствий. Это единственный такой случай, зафиксированный Jane`s. В большинстве случаев военные суда избегают друг друга, а при помощи существующих систем прослушивания нет необходимости сближаться.
— Еще одна версия — о столкновении с миной времен второй мировой войны...
— Такое просто не укладывается у меня в голове! Получается, что российский флот более пятидесяти лет проводил маневры в этом районе и не позаботился очистить его от мин? Не думаю, что это возможно.
— Есть версия, что причиной катастрофы "Курска" стали испытания ракет с российского же крейсера. Кажется ли вам она правдоподобной?
— Вполне. Но российские официальные лица рассказывают столько историй, что теперь уже невозможно отделить факт от вымысла. Российские власти смогут скрыть истинные причины катастрофы, если захотят. Они могут обвинить Запад или погибших — например, командира подлодки.
"Дружественный огонь", то есть стрельба по своим, конечно, случается. Американцы, например, здорово научились убивать своих собственных солдат, да и солдат союзников. Например, во время войны в Персидском заливе больше британских солдат погибло по вине американских ВВС, чем в результате действий иракской армии. Но общепринятой политикой является признание проблем и работа по предотвращению их в будущем, чтобы жертва тех, кто был убит, не оказалась напрасной.
— Какие ошибки сделали российские власти и военные при решении проблемы с "Курском"?
— Русские сделали несколько фундаментальных ошибок. В вопросах взаимодействия с прессой и общественностью, например. Затем — ложь о спасательном оборудовании, дезинформация. Они ошиблись, думая, что смогут скрыть свои ошибки и проигнорировать интерес, проявленный к трагедии как внутри страны, так и за рубежом.
— Как бы в этом случае действовали военные власти других стран?
— Лидеры НАТО повели бы себя по-другому. Их реакция была бы быстрее и соответствовала бы плану действий в кризисных ситуациях, разработанному в результате накопленного опыта. Здесь иная культура поведения.
У российского Северного флота сохраняются проблемы, доставшиеся в наследство от Советского Союза. Это неуважение к человеческой жизни (особенно к тем, кто служит по призыву), нехватка денег, недостаток средств защиты и тренинга, страх перед СМИ и атмосфера тотальной секретности, которая покрывает все ошибки.
Хочется надеяться, что из этой трагедии получится что-то положительное: может быть, Россия и НАТО сблизятся в вопросах совместных действий по спасению субмарины, а российский флот станет более открытым. Но и то и другое, к сожалению, маловероятно.