"Воображариум доктора Парнаса" Терри Гиллиама, "Алиса в Стране чудес" Тима Бертона, "Социальная сеть" Дэвида Финчера, "Уолл-стрит: Деньги не спят" Оливера Стоуна, "Утомленные солнцем 2" — с каждым из этих блокбастеров связывались определенные и понятные ожидания. И каждый их по-своему не оправдал.
Из вышедших в 2010-м году блокбастеров не нашлось ни одного, способного составить достойную конкуренцию выпущенному в конце 2009-го "Аватару" Джеймса Камерона, обошедшемуся в $310 млн и за год установившему кассовый рекорд в $2 776 млн. Для остальных режиссеров 2010-й оказался годом если не сплошных кассовых провалов, то очень скромного заработка. На скромность и экономичность явно переориентировался такой барометр настроений голливудской общественности, как "Оскар". В марте "Повелитель бури" Кэтрин Бигелоу, малобюджетный фильм о сапере на войне в Ираке, одержал победу над "Аватаром" — и это второй год подряд, когда шикарный блокбастер проигрывает в категории "Лучший фильм" фильму более скромному внешне, но более душевному внутренне (в прошлый раз провалившаяся в прокате "Загадочная история Бенджамина Баттона" Дэвида Финчера проиграла "Миллионеру из трущоб" Денни Бойла, в 10 раз отработавшему свой бюджет).
Для российского кинобизнеса год тоже оказался не слишком урожайным: в январе вялый старт взял ставший уже традиционным новогодний блокбастер продюсера Тимура Бекмамбетова — в уходящем году это была "Черная молния" режиссеров Александра Войтинского и Дмитрия Киселева. Слишком очевидно сделанная по голливудским образцам вроде "Человека-паука" и лишенная того национального своеобразия, которое было присуще бекмамбетовским "Дозорам", история про супергероя-студента на винтажной черной "Волге" невысоко взлетела в рейтингах кассовых сборов и при стоимости в $15 млн собрала, с учетом европейского проката, $21,5 млн. Впрочем, не все измеряется деньгами: если измерять масштаб кинопроизведения по высоте волны народного негодования, которую оно способно вызвать, а также по концентрации яда в отзывах прессы, звания российского фильма года, безусловно, заслуживают "Утомленные солнцем 2: Предстояние" Никиты Михалкова. Такая реакция, однако, представляется спровоцированной не каким-то беспрецедентно отвратительным качеством фильма (качество вполне обычное), а колоритной личностью его создателя. Довершили "триумф" фильма отсутствие призов на Каннском кинофестивале и убедительный кассовый провал: при всем общественном резонансе, пусть даже негативном, 45-миллионная картина едва смогла наскрести в прокате $7,5 млн.
В материальном отношении Никита Михалков в 2010-м оказался в неплохой компании других лузеров с громкими именами: в уходящем году в явной моде были сюрреалистические сюжеты и экскурсии по фантастическим мирам, а также по причудливым глубинам человеческой психики, однако режиссерам-визионерам (к которым, в принципе, после сновидческих "УС 2" по праву можно причислить и Никиту Михалкова) упорно не везло с деньгами, да и с реакцией прессы все складывалось далеко не безоблачно. Неоднозначно был воспринят "Воображариум доктора Парнаса" Терри Гиллиама, который ждали с тем большим трепетом, что в нем сыграл последнюю роль Хит Леджер. Чтобы доснять фильм, умершего актера пришлось заменить Джонни Деппом, Джудом Лоу и Колином Фарреллом. Эту замену автору удалось не без блеска драматургически обосновать, но в целом фильм производит печальное впечатление: Терри Гиллиам, считающий "Воображариум" своим "Амаркордом", слишком прямо ассоциируется с главным героем, пожилым иллюзионистом, сетующим, что люди уже не так охотно тянутся в его балаган, чтобы через волшебное зеркало попасть в мир своих фантазий. В кассу зрители потянулись тоже не очень охотно: сборы "Воображариума" всего в 2 раза превысили его 30-миллионный бюджет.
Среди наиболее огорчительных разочарований года — две экранизации. Во-первых, "Милые кости" Питера Джексона по бестселлеру Элис Сиболд о загробной жизни убитой маньяком девочки, от лица девочки же и написанный. Очень красиво, даже, пожалуй, слишком красиво изображенный в фильме загробный мир несколько отвлекает от психологического содержания и от отношений между живыми и мертвыми, которым посвящена книга. Несмотря на все посмертное великолепие картинки и на усиленную в сторону жестокости по просьбе зрительских фокус-групп сцену гибели маньяка, "Милые кости" в прокате принесли ничтожный результат (при бюджете в $65 млн сборы по миру составили $94 млн).
Но самый болезненный удар нанес чувствительным зрителям Тим Бертон со своей "Алисой в Стране чудес" — эта шикарно сделанная 200-миллионная экранизация свой миллиард в прокате собрала, однако расстроила многих именно в художественном и в идеологическом смысле. Возможно, в том числе и потому, что изначально ожидания были завышенными: казалось бы, нет лучшего режиссера для экранизации этой сказки и нет лучшего литературного материала для одного из главных американских визионеров, так что когда они наконец встретятся, должно получиться нечто захватывающее дух. Получился, однако, вполне заурядный, хотя дорогой и красивый, голливудский продукт с излишне заостренными политическими мотивами, избытком рациональной логики и с состарившейся до 19 лет слишком деятельной героиней, обладающей повышенным чувством гражданской ответственности.
Среди развлекательных продуктов для юношества попроще стоит упомянуть "Битву титанов" Луи Летерье, сюжет которой основан на мифе о Персее. Это, безусловно, один из самых неудачных примеров использования 3D. Попытка доказать, как гласит слоган фильма, что "легенды оживают в 3D", на самом деле свидетельствует, что даже древнегреческие мифы в 3D могут выглядеть вполне картонными. Не произвела большого художественного и финансового эффекта также и экранизация популярной компьютерной игры "Принц Персии: Пески времени" Майка Ньюэлла, режиссера старательного и аккуратного, но звезд с неба не хватающего.
Если в случае с "Битвой титанов" и "Принцем Персии" рассчитывать на что-то, кроме незамысловатого развлечения для подростков, не приходилось, то были режиссеры, от которых хотелось бы гораздо большего — например, от автора самого ожидаемого проекта года Дэвида Финчера, который в фильме "Социальная сеть" рассказывает об истории создания популярной сети Facebook. Рассказывать-то он, может, и рассказывает, причем не исключено, что с максимальной достоверностью, но, наверное, именно поэтому не только портрет основателя Facebook Марка Цукерберга выходит довольно жалким, но и сам фильм оставляет легкое ощущение умственной неполноценности, такое же, какое испытываешь иногда при посещении самого "Фейсбука".
Была, впрочем, в 2010-м году и пара вполне удовлетворительных фильмов-головоломок для зрителей с высокими интеллектуальными запросами: прежде всего, навороченный психологический триллер о науке сна "Начало" Кристофера Нолана, в котором Леонардо Ди Каприо проникает в сны других людей с корыстными целями. Тот же Леонардо Ди Каприо проявил недюжинный психологизм в "Острове проклятых" Мартина Скорсезе, впервые после "Мыса страха" 1991 года вернувшегося к жанру психиатрического триллера. Фильм, герой которого то ли с самого начала безумен, то ли постепенно сходит с ума, балансирует на тонкой грани между психиатрией и шарлатанством и, как и все кино такого рода, отличается несколько издевательским отношением к зрителю — впрочем, всегда находятся люди, которым нравится, когда им морочат голову, и, думается, на этот раз они остались довольны.
Точно так же нет никаких сомнений в том, что нашлись благодарные зрители для киноверсии культового сериала "Секс в большом городе" — в этом году Майкл Патрик Кинг снял по нему уже второй полнометражный фильм. По сути своей это довольно трагическое зрелище для тех, кто боится неотвратимой старости: четырех героинь, отправившихся на отдых в Абу-Даби, в буквальном смысле засыпают пески времени, и даже многочисленные дизайнерские шмотки в качестве product placement отменить этот процесс не в состоянии. Не самым лучшим образом сказывается ход времени и на герое фильма "Уолл-стрит: Деньги не спят", где Оливер Стоун, стремившийся сделать не то чтобы продолжение "Уолл-стрит" 1987 года, а вполне самостоятельную картину, возвращается к одному из своих самых ярких героев и показывает капиталистическую акулу Гордона Гекко 20 лет спустя. Признаки старения героя и режиссера тут не так бросаются в глаза, как в "Сексе в большом городе", однако трансформация человека, придумавшего жизненное кредо "Жадность — это хорошо" и неукоснительно ему следовавшего, в заботливого отца и деда, проявляющего щедрость не только душевную,— чудо в каком-то смысле гораздо более удивительное, чем все, что можно увидеть в воображариумах, зазеркальях, подземельях и кошмарных снах комдива Котова.