концерт / классика
Концертом в зале Национального союза композиторов завершился украинский тур ансамбля Nostri Temporis и молодого львовского пианиста Данилы Саенко с программой "Шопен: транскрипции нашего времени". Объединив в одной программе оригиналы с современными парафразами на темы 24 прелюдий, музыканты показали, как далеко можно зайти в любви к классику. Новое со старым сличала ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Инициированный ансамблем современной музыки Nostri Temporis при поддержке Польского института в Киеве "Шопен: транскрипции нашего времени" — один из самых радикальных украинских проектов, приуроченных к празднованию 200-летия Шопена. Киевские композиторы Богдан Сегин и Алексей Шмурак предложили 24 молодым авторам из Украины, Польши, России и Белоруссии пересказать современным музыкальным языком содержание шопеновских прелюдий и развить идеи, до которых у Шопена не дошли руки. Обязательным условием было соблюдение инструментального состава (флейта, гобой, скрипка, виолончель и фортепиано), а желательными — сохранение хронометража и возможность угадать оригинал. Изначально планировалось, что играть будут только новые версии произведений, но, когда появились первые партитуры, выяснилось, что авторы уж очень далеко уходят от оригинала, и без "путеводителя" не обойтись. Так в концерте появился шопеновский цикл в интерпретации львовского пианиста, ученика Йожефа Ерминя Данилы Саенко.
Представленный публике результат оказался очень ясным и доходчивым: пятиминутные (в среднем) скрипы и шорохи современной музыки сменяли шопеновские пятиминутки. Проще всего расслышать классика было в произведениях его соотечественников Якуба Полячика, Эмиля Войтацкого, Дариуша Пшибильского и Кароля Непельского — боязнь польских авторов испортить что-то в музыке главного национального достояния была так велика, что некоторые из них в последний момент отказались от участия в проекте. В итоге смелее всех оказался Кароль Непельский, в чьей пьесе благоговение объединилось с эксцентрикой: пианисту выдали барабан, виолончелистке — маракасы и добавили звук распылителя аэрозольного баллончика с яблочным освежителем.
Гораздо экспериментальнее оказались россияне: Георгий Дорохов, прославившийся омузыкаливанием стульев, стремянок и пенопласта, и для привычных инструментов написал нечто тембрально близкое, сохранив при этом и Шопена. Марина Полеухина шагнула, пожалуй, дальше всех, заставив музыкантов не только выстрадать щемящую Прелюдию #20, но и выстучать ее и выдуть. Увлекательно интерпретировал классика Сергей Хисматов: взяв за основу принцип пульсирующего разрастания из Прелюдии #14, он перенес его на один тон.
Основную часть программы заняли, разумеется, вариации украинских композиторов: чечеточная версия Прелюдии #2 Алексея Шмурака; полностью сохранившая направление движения, но утратившая резкость транскрипция Прелюдии #4 Богдана Сегина, а также версия Прелюдии #17 Максима Коломийца, разбившего шопеновский материал на фрагменты-плагины, которые перемешались и прорывались сквозь шум радиоволн. Весь цикл резюмировала транскрипция Прелюдии #24 Олега Безбородько с говорящим подзаголовком "Шопен и Я", где оригинал и цитата звучат параллельно, проявляя друг в друге новые смыслы.