выставка живопись
В Галерее искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков ГМИИ имени Пушкина открылась выставка "Детство. Отрочество. Юность", посвященная не прошедшему 100-летию со дня смерти Льва Толстого, как можно было бы подумать, а грядущему 100-летию со дня рождения цветаевского Музея изящных искусств. Большая часть из полутора сотен картин, рисунков, фотографий и скульптур на "детскую" тему принадлежит ГМИИ, но в юбилейном проекте поучаствовали также Эрмитаж, Русский музей, Третьяковская галерея, Прадо, Тейт, Орсэ, Дрезденская картинная галерея старых мастеров и другие знаменитые музеи. В волшебный мир детства погрузилась АННА ТОЛСТОВА.
Предъюбилейные выставки ГМИИ имени Пушкина просто кричат о том, как нуждается музей в реконструкции, которая к его 100-летию, дай бог, только начнется. Разумеется, не в такой реконструкции, какой подверглись Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков и Музей личных коллекций, тесные и темные комнатки которых подходят для показа разве что ювелирного искусства, а в настоящей, сделанной хорошим современным архитектором. Вот и "Детство. Отрочество. Юность" ввиду ограниченности экспозиционных площадей пришлось разделить на две части: фотография забралась на третий этаж особняка Голицыных, живопись с немногочисленной скульптурой осели на первом. Впрочем, оно и к лучшему: обе части друг с другом ничем, кроме абстрактной темы детства, не связаны, это, по сути, две отдельные выставки.
Фотографический раздел занимает два зала. В первом — девочки семейства Лиддел на снимках Льюиса Кэрролла из Национального медиамузея Великобритании в Брэдфорде и прелестные викторианские детишки в разнообразных аллегорических сценках на снимках Джулии Маргарет Камерон из Музея Виктории и Альберта. Во втором — фотоиллюстрации к "Алисе в Стране чудес" Владимира Клавихо-Телепнева (собственность автора) и большие цветные постановочные цифровые фотографии Джулии Блэкмон, Ахима Липпота и дуэта Кларк и Пуньо (предоставлены чикагской Галереей Кэтрин Эдельман), где дети выступают этакими литературными персонажами. Для чего объединили предшественников и пасынков пикториализма, не вполне понятно — кажется, речь идет о связи фотографии и живописи. И хотя столь смелое сочетание фотографической классики и журнального глянца больше подошло бы для фестиваля "Мода и стиль в фотографии", то, что в ГМИИ имени Пушкина решились приготовить собственный фотопроект, уже большой прогресс.
Структура живописного раздела гораздо более логична: здесь представлены практически все случаи, когда художники обращались к образу "цветов жизни". Дети в библейских и мифологических сценах, начиная с гмиишной "Мадонны с младенцем" художника круга Сандро Боттичелли и заканчивая эрмитажным "Воспитанием Ахилла кентавром Хироном" Жан-Батиста Реньо, а также всевозможные гении, амуры и похищаемые орлами Ганимеды, некоторые с вполне портретными чертами лица. Портреты исторических деятелей в нежном возрасте — от "Короля Карла II" в пышном девчачьем платье с собачкой кисти неизвестного английского живописца из Лондонской национальной портретной галереи до "Видения отроку Варфоломею" (будущему Сергию Радонежскому) Михаила Нестерова из Третьяковки. Собственно детский портрет с прелестной рубенсовской головкой Клары Серены, любимой дочери художника, из венского Музея Лихтенштейн, трогательно некрасивым младенцем Юревичем Федора Моллера из саратовского Художественного музея имени Радищева и "Девочкой с кошкой" (они очень похожи друг на друга) Огюста Ренуара из Музея Орсэ. Дети в семье — счастливой, как в русскомузейном "Утре" Бориса Кустодиева, изображающем жену, которая купает сына в ванночке, тогда как вся комната купается в импрессионистском ликующем свете, и несчастной, как у саратовской "Мачехи" Фирса Журавлева, лупящей приемыша ложкой. Душещипательные картины трудного детства с нищими, беспризорниками, попрошайками, уличными торговцами и циркачами. Особенно хорош антисемитский опус Людвига Кнауса "Первый барыш" из Эрмитажа, где изображен маленький рыжий спекулянт в потертом лапсердаке, который только что толкнул какую-то кошачью по виду шкурку и радостно щерится во весь щербатый рот, отправляя в кошелек заработанный грош. И, наконец, сцены детских игр и развлечений с несознательными "Детьми, надувающими бычий пузырь" Франсиско Гойи из Прадо и сознательными "Юными авиамоделистами" Самуила Адливанкина из Русского музея.
В последнем зале собрана живопись и графика художников XX века, искавших вдохновения в детском творчестве: Михаил Ларионов, Василий Кандинский, Жоан Миро, Пауль Клее, Жан Дюбюффе, Карел Аппель — их картины выставлены рядом с рисунками воспитанников изостудии ГМИИ имени Пушкина. И этот финал — единственная часть "Детства. Отрочества. Юности", которая смотрится удачно. В целом проект, сделанный по жанрово-тематическому рецепту (непревзойденным мастером таких бессмысленных выставок давно и по праву считается Русский музей), демонстрирует удивительное пренебрежение к современной гуманитарной мысли. Вооружившись тем же "Ребенком и семейной жизнью при старом порядке" Филиппа Арьеса, как поваренной книгой, из этих собранных со всего мира продуктов можно было бы приготовить высокоинтеллектуальное блюдо. Но в ГМИИ имени Пушкина к французской кухне, судя по всему, относятся с подозрительностью советского общепита. К чему было городить весь этот детский сад — загадка. Как говорил Даниил Хармс, "травить детей — это жестоко, но что-нибудь ведь надо же с ними делать".