В 1996 году в Атланте ДЕНИС ПАНКРАТОВ стал двукратным олимпийским чемпионом. Весной 1997 года он побил все рекорды в баттерфляе для 25-метровых бассейнов, выиграл Кубок мира и стал первым в истории плавания спортсменом, побившим в своем виде все рекорды мира. А потом вдруг началась полоса неудач. Но на чемпионате страны Панкратов все-таки выполнил отборочный норматив на дистанции 200 м, использовав последний шанс попасть на сиднейскую Олимпиаду. О том, как ему это удалось, он рассказал корреспонденту Ъ ОКСАНЕ Ъ-ТОНКАЧЕЕВОЙ.
— Почему, несмотря на все завоеванные титулы, вы все-таки не ушли из плавания, когда начали проигрывать?
— Сначала была надежда на то, что все мои неудачи — явление временное. Ведь ничто не предвещало столь резкого спада. Я продолжал плавать по инерции, пытаясь заработать на коммерческих турнирах, а потом почувствовал, что все силы стали уходить на то, чтобы хоть как-то удержаться на приличном уровне. Я не понимал, что происходит. Состояние очень напоминало то, которое иногда испытываешь во сне: хочешь бежать, а не можешь. Я не один раз пытался бросить тренировки, отвлечься от всего. Но чем больше проходило времени, тем острее я понимал, что хочу выиграть еще одну Олимпиаду. По крайней мере, попробовать.
— Трудно было возвращаться?
— Думал, что это состояние пережить гораздо легче. Но... справился! Возможно, помогло то, что меня практически не ругали. У нас ведь часто как: проиграл — и все тебя сразу "пинать" начинают. Обо мне же газеты либо только хорошее писали, либо вообще ничего.
— Пример неудавшегося возвращения в большое плавание вашего земляка, трехкратного олимпийского чемпиона Евгения Садового на психику не давил?
— Нет. Мне кажется, на самом деле Женя не так уж и хотел вернуться. Во всяком случае, желания добиться своего во что бы то ни стало я у него не видел. Хотя такую возможность и руководство Федерации плавания России, и наш тренер Виктор Авдиенко ему давали неоднократно, но он, считаю, до конца ее так и не использовал.
— Почему, в таком случае, вы отказались продолжать подготовку под руководством Авдиенко? Тренера, который привел вас к шести (!) мировым рекордам и к двум золотым олимпийским медалям?
— Тут масса причин. Больно было видеть, как после моих неудачных выступлений за последние годы на Виктора Борисовича стали смотреть косо. Садовый рано ушел, теперь вот Панкратов... Я слышал все эти разговоры, и мне было... стыдно. Я прекрасно понимал, что если буду продолжать выступать неудачно, это опять отразиться на его авторитете. И потом, за 18 лет совместной работы мы настолько хорошо изучили друг друга, что Виктору Борисовичу стало трудно оказывать на меня влияние на тренировках. Я уже не мог и не хотел во всем подчиняться ему так, как прежде. Ну и последняя причина в том, что, заработав за годы выступлений кое-какой авторитет, я стал требовать себе некоторые поблажки в нагрузках, глядя на которые стала расхолаживаться вся группа. Я посчитал, что не вправе разваливать бригаду Авдиенко, и сделал шаг в сторону.
— Это было ваше обоюдное с тренером решение?
— Нет, мое. Я принял его прошлым летом и просто поставил Авдиенко перед фактом.
— И какова была его реакция?
— Шок.
— Вы сами составляете программу, по которой тренируетесь?
— Да, но она целиком основана на той работе, которую мы проделывали с Авдиенко. Я, наверное, единственный человек, знающий методику Виктора Борисовича столь досконально. Я считаю, что тренируюсь по его программе, его способами, но на свое усмотрение. Объем работы, например, проделываю гораздо меньший, чем прежде, просто потому, что уже возраст не тот. Может быть, единственным недостатком для меня является отсутствие контроля. Отсутствие "удара сверху".
— А нет желания опять вернуться к Авдиенко?
— Нет, теперь уж я пойду один до конца.
— Вам не кажется, что таким образом вы очень обидели специалиста, который пару лет назад был признан лучшим тренером мира?
— Конечно, его обида на меня в этом случае естественна. Но если вы заметили, я в каждом интервью стараюсь сглаживать острые углы, подчеркиваю, что, тренируясь самостоятельно, я все равно выполняю то, чему учил меня Авдиенко.
— Чем вы объясните столь резкий спад, которое все эти годы переживало российское плавание?
— По-моему, это ошибочное мнение. Сборная, как это ни странно, выступала на одном и том же уровне. Я могу привести пример: в прошлом году на двухсотметровке баттерфляем из двух минут выплыло сразу три (!) человека. Такого не было за всю историю советского и российского плавания. О результатах же последнего российского чемпионата и чемпионата Европы в Хельсинки и не говорю. Посмотрите, что происходит в брассе. Слуднов! Коморников! В этой дисциплине уровень в сборной сейчас очень высок. Другое дело, у нас действительно долгое время не было медалей. Но их приносят отдельные люди. В российской сборной не хватало лидера, который мог бы "завести" остальных. Но теперь, мне кажется, ситуация изменилась.
— Все это хорошо, но людям, далеким от спорта, все-таки трудно понять, почему Австралия, например, в последние годы завоевывала первые места, а российская команда не всегда попадала даже в финальные заплывы...
— Австралийцы нас действительно очень здорово обогнали. И не только нас. А в Атланте, между прочим, у них была всего одна медаль. Сейчас же ситуация изменилась прежде всего потому, что в Сиднее пройдут Олимпийские игры. В развитие команды вкладываются огромные деньги, а это далеко не последний фактор.
— Сегодня практически все ваши рекорды уже побиты. В том числе австралийцем Майклом Климом. Помните, что почувствовали, когда узнали об этом: обиду, злость, досаду?
— Ничего. Потом, спустя какое-то время, даже радость в глубине души шевельнулась. Не удивляйтесь — когда видишь, что добиться успеха могут и другие, приходит понимание того, что повторить достижение сможешь и ты. Если очень захочешь. Процесс бесконечен. У меня вновь появился стимул.
— Если в Сиднее потерпите неудачу, уйдете из плавания на этот раз навсегда?
— Скорее всего, да. Но мне бы очень хотелось уйти не просто потому, что пришло время, а потому, что на самом деле я сделал в этом виде спорта все что мог.