Вчера на 75-м году жизни скончался перенесший полторы недели назад тяжелый инсульт Владимир Маслаченко. Он был одним из ярчайших футбольных телекомментаторов Советского Союза и России. Но сказать про Владимира Маслаченко, что он был просто замечательным футбольным телекомментатором, это все-таки сказать о нем слишком мало.
Вчера матчи заключительного тура российского чемпионата открывались минутой молчания в память о Владимире Маслаченко, а соболезнования в связи с его кончиной в числе первых выразили президент России Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин. Еще до этого, спустя всего пару часов после того, как главный редактор спортивных каналов "НТВ-Плюс" Василий Уткин сообщил в своем блоге о смерти Владимира Маслаченко, под записью уже накопилось несколько сотен откликов. Их оказалось очень много, людей, для которых его голос, как выяснилось, был чем-то очень-очень важным, для которых потеря возможности слышать его репортажи — со знаменитыми "получите и распишитесь", "будьте любезны", "полотерскими номерами" — была такой потерей, что без слез и комка в горле ее принять невозможно, потому что потеряно нечто совсем родное, совсем близкое. Для каждого — свое родное и близкое.
Для старшего поколения Владимир Маслаченко был ниточкой, крепко связавшей с настоящим пришедшуюся на закат Советского Союза молодость. В этой молодости телевизионного футбола было в десятки раз меньше, чем сейчас. Зато он значил, пожалуй, гораздо больше. Футбол был редким по-настоящему ярким событием в серых телевизионных буднях. Он превращался помимо всего прочего в окно в мир — хотя бы крохотное, размером со стадион в Лондоне, Милане или Мюнхене,— для миллионов тех, для кого все остальные окна были наглухо закрыты. Приоткрывать окно доверяли единицам избранных. Владимир Маслаченко был одним из них — и не запомнить его было невозможно оттого, что он делал свою работу как-то совсем иначе, чем другие.
Он пришел на центральное телевидение четыре десятилетия назад, оставив за спиной славную футбольную карьеру — с тремя с лишним сотнями матчей в чемпионатах СССР в роли голкипера "Локомотива", куда он в 1956-м перебрался с родной Украины, и "Спартака", в который попал в 1962-м. В карьере были ценные награды — три Кубка России, три серебра чемпионата, одно золото. Владимир Маслаченко выиграл его со спартаковцами в 1962 году.
Он был чрезвычайно смелым, чрезвычайно прыгучим вратарем. Он мог бы считаться лучшим вратарем той эпохи, не будь в ней признанного короля среди голкиперов — Льва Яшина, которого невозможно было лишить первого номера в сборной. Владимир Маслаченко сыграл за нее лишь в восьми официальных встречах. Он оставался "под Яшиным", даже когда в 1961 году получил от "Огонька" приз сильнейшему вратарю страны, даже когда в следующем сезоне бесподобно играл в "Спартаке".
Первым номером Владимир Маслаченко стал в той ипостаси, которую вообще-то спортсмены его уровня часто воспринимают как шанс спокойно доиграть на вторых ролях, в тени тех, кто профессии комментатора учился годами. На телевидении он не доигрывал, а продолжал играть в полную силу. Хотя вопреки канонам, предусматривающим наличие у спортивного комментатора специального образования, например театрального, какое было, скажем, у Николая Озерова и Котэ Махарадзе, его не получал никогда и вообще, строго говоря, канонический советский спортивный репортаж — это было не про него.
Наоборот, его, кажется, любили за то, что он нарушал каноны. За то, что, рассказывая об опасном моменте, не ограничивался констатацией факта, а коротко, образно, но удивительно понятно, вплоть до нюансов разжевывал, почему он возник и за счет чего был забит гол или спасены ворота. За то, что давал волю эмоциям не только в тех эпизодах, в которых героем был отечественный футболист или гробивший советскую команду зарубежный судья, но и в тех, в которых иностранной звезде удавался восхитительный финт или сейв. За то, что во времена, в которые диалог телемэтра с народом был запретным и абсурдным, хотя бы создавал впечатление, что он возможен, время от времени переспрашивая аудиторию: "Ну вы же тоже так считаете?"
За то, что футбол в изложении Владимира Маслаченко выходил каким-то предельно профессиональным и честным. За то, что под его комментарий игру было не скучно смотреть, какой бы скучной она ни была в действительности. За исходившие из телевизионных динамиков волны позитива — не наигранного, не пафосного, а абсолютно естественного.
Для тех, кто знал его, общался с ним, Владимир Маслаченко, лауреат ТЭФИ 2000 года, был ориентиром, примером того, как надо жить. Хотя этому примеру, скорее всего, невозможно следовать, так как для этого надо обладать его энергетикой. Для этого надо быть способным на седьмом десятке и даже после того, как счет пошел на восьмой, фанатично увлекаться и заниматься кучей вещей: кататься на горных лыжах и ходить под парусом в хорошего уровня регатах, возглавлять оргкомитет по участию российской яхты в культовом для этого вида спорта состязании — Кубке Америки (этот прожект середины 1990-х сегодня уже является полноценным проектом) и одновременно не изменять своему давнему принципу, согласно которому любой футбольный репортаж должен быть проведен как последний, к любому нужно относиться, как относятся к своим спектаклям великие актеры. Жалоб на "забарахливший моторчик" от него почти не слышали.
Были среди нового поколения футбольных зрителей и такие, для которых его, представителя старой школы, присутствие на "НТВ-Плюс" бок о бок с появившимися в последние годы в большом количестве отличными комментаторами, по возрасту годящимися ему в сыновья и внуки, выглядело странным. Которых раздражали самоуверенность Владимира Маслаченко, его демонстративное то ли нежелание, то ли неумение следовать комментаторским трендам XXI столетия, предполагающим, что человек, ведущий репортаж, должен узнавать в лицо самого рядового игрока самой рядовой команды итальянской серии A, а не называть его "этот парень". Которые посмеивались над его историями — о том, как во время короткой командировки в Чад он совершил изобретение тотального футбола, затем творчески переработанное Валерием Лобановским, о том, как он привез в Россию первый сноуборд...
Его критики ехидничали в интернете, не замечая, что вообще-то некоторые из их кумиров охотно вставляют в собственные репортажи фразы из репертуара Владимира Маслаченко и что почему-то, считая его пережитком, они, критики, не выключают звук в телевизоре, когда он трудится на матче комментатором, а наоборот, ловят, будто под гипнозом, каждое слово.
Сам Владимир Маслаченко, говорят, все же переживал по поводу того, что может выпасть из мейнстрима. Переживать было не из-за чего. На него жаловались и 30 лет назад, понятно, не через интернет, а по почте, письмами в дирекцию Гостелерадио. Жаловались по большому счету на то же самое — на то, что слишком явно выпадает из общего ряда комментаторов.
Ни тогда, ни в последние годы никому из телевизионных начальников не приходило в голову обращать внимание на эти жалобы, первыми номерами ведь и становятся лишь те, кто выпадает из общего ряда. И тогда, и в последние годы тяжело было представить, что футбол по телевизору можно смотреть без голоса Владимира Маслаченко.