Сегодня в Куусаамо (Финляндия) кубковый сезон откроют лыжники-спринтеры. Старший тренер спринтерской сборной России ЮРИЙ КАМИНСКИЙ, чьи спортсмены на Играх в Ванкувере завоевали полный комплект наград, рассказал корреспонденту ”Ъ” ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ об основных принципах и новшествах своей методики и заверил в том, что все его подопечные готовы не хуже, чем год назад. Он также объявил о намерении Алексея Петухова, Никиты Крюкова и Николая Морилова бороться за малый Хрустальный глобус.
— Изменились ли ваши ученики после своих громких олимпийских успехов?
— Еще как изменились. Однако звездной болезнью в ее классическом понимании, к счастью, не заболели. Им приходится много высказываться в различных интервью, а значит, задумываться о том, что говорить и как. Вот, например, письмо президенту России, которое они, как говорится, под сурдинку подписали, им аукнулось. С одной стороны, ребята стали более ответственными. Но, с другой стороны, они стали позволять себе недопустимые, по моему мнению, вещи. Например, они часто опаздывают. Неважно куда. С одной стороны, они понимают меру своей ответственности, а с другой — купаясь в лучах славы, позволяют себе, так скажем, не соответствовать этой ответственности. Расслабленность сказывается и на тренировочном процессе. Хотя тесты свидетельствуют об обратном.
— После общения с олимпийским чемпионом Никитой Крюковым возникло ощущение, что он не очень в себе уверен…
— Манера у него такая — немножко порисоваться. Даже перед обычной контрольной тренировкой Никита обязательно на что-нибудь да пожалуется. Так было и перед стартом на Играх. Эту его манеру перенял и серебряный призер Игр Александр Панжинский. В Ванкувере он до последнего момента перед стартом уверял, что чувствует себя неважно. Естественно, начал дергаться и я. Но вся работа была сделана, и что-либо изменить было уже невозможно. При этом я видел, что состояние обоих очень приличное. Хотя на сто процентов оценить, вышли ребята на пик формы или нет, я, конечно, в тот момент не мог. Да и никто не смог бы. На том уровне, на котором я понимаю свое дело, единственное, что могу оценить, так это находится ли спортсмен в зоне оптимального состояния? Это видно по тому, как он проходит дистанцию. Но если результат Панжинского свидетельствовал о пике его олимпийской формы, то с Крюковым все не так однозначно. Безусловно, он находился в зоне оптимального состояния, однако сам свою форму пиковой не считал. Что касается Алексея Петухова, который вместе с Николаем Мориловым выиграл бронзу в коньковой спринтерской эстафете, то, убежден, их место на Олимпиаде должно было стать другим. Если бы рядом с Петуховым, которому необходимо постоянно выговариваться, в Канаде находился психолог, то и результат был бы другой. Речь о той концентрированности и нацеленности на победу любой ценой, которые показали Крюков и Панжинский.
— Однако сам Алексей убежден в том, что в той ситуации сделал максимум…
— Он-то, конечно, убежден… Однако я считаю, что мы не завоевали бронзу, а проиграли как минимум серебро. Второе место было железно нашим, поскольку норвежца можно было обыграть. Можно было и проиграть, вопрос — как? Бывает, я радуюсь, когда спортсмен занимает даже не призовое место. Но я вижу при этом, как, заведомо проигрывая тактически, он все равно ищет путь к победе. Такие гонки я не раз видел в исполнении Крюкова. Он и на машине ездит, как бегает: есть дырочка — Никита в нее обязательно сунется. К слову, на летнем первенстве России Крюков занял в квалификации 25-е место, проиграв лидеру 13 секунд, а на следующий день стал чемпионом. Характер. То же могу сказать и про Панжинского.
— Александр Панжинский такой же ярко выраженный классик, как и Никита Крюков?
— В определении стилей передвижения на лыжах на первый план выходит антропология. Все классики — высокие, конькисты — ростом пониже. И это закономерность. Из вновь пришедших ко мне в группу пятерых ребят, пожалуй, только Михаил Куклин в каком-то одном стиле ярко не выделяется.
— А психологически Панжинский — ведомый, Крюков — ведущий?
— Естественно, Саша смотрит на старшего товарища и хочет сделать так же. Но это не говорит о том, что у него нет чего-то своего. Панжинский оптимально сочетает подражание с индивидуальным подходом. Однако, в конце концов, в любом деле он будет сам по себе. Ребята, как и все человечество, предпочитают учиться исключительно на своих ошибках. Но они учатся — и это главное. Мне нередко приходится даже подталкивать их к совершению ошибки, чтобы они чему-то научились. За неделю до олимпийского старта мне показалось, что Саша задумал выиграть.
— После пролога стало очевидно, что это именно так…
— Мы, конечно, больше рассчитывали на Крюкова, потому что в спринте колоссальное значение имеет опыт. Панжинский проиграл потому, что ему не хватило опыта. Если бы он себя чуть больше "сэкономил", как это сделал Крюков, тогда бы имел реальный шанс. Впрочем, у меня сложилось мнение, что у Никиты еще даже был запас. А у Панжинского — кураж. Чем он брал, так это психологией. Поэтому и сгорел в финале. Мы провели анализ финального забега и пришли к выводу, что Никита был единственным, кто сохранил технику до конца. Он сумел пробежать на максимальной скорости, не изменив частоты своих движений. Панжинский тоже был близок к этому. Но на последнем подъеме было уже видно, как начала ломаться его техника. И когда ребята вышли на финиш, то с точки зрения сочетания частоты и мощности они работали абсолютно синхронно. Но как только у Саши пропала частота и он выпал из ритма, тут-то Крюков и уехал от него на пресловутые полботинка. На тренировках Крюков лучше держит это сочетание, а менее опытный Саша все еще проигрывает ему до полуметра.
— И даже зная о своей ошибке, Панжинский не может ее исправить?
— Это не ошибка. Нюансы, которые отличают супермастера от просто мастера, вырабатываются годами и должны быть, что называется, у спринтера в крови.
— Не надломила ли Олимпиада Алексея Петухова?
— Ни в коем случае. Петухов — это наша олимпийская надежда в Сочи. Это спортсмен, который обладает высокими аэробными качествами и силой, а поэтому способен очень хорошо приспосабливаться к высоте в горах и показывать там результат. В этом плане он — лучший. Крюков и Панжинский к нему в этом смысле подтянулись, но они — классики. А в Сочи индивидуальный спринт пройдет коньковым стилем. Петухова необходимо сберечь, потому что он — реальная наша медаль на Играх-2014. Живая.
— Как вы охарактеризуете обладателя наибольшего числа медалей Николая Морилова?
— По мышлению Николай — спортсмен исключительный. Он способен правильно оценить свое состояние и использовать свои возможности. На чемпионате мира в Либереце Алексей Петухов был на голову сильнее, однако именно Морилов сумел выжать из себя все силы до капельки и стать призером. И нам, тренерам, необходимо подобрать к нему ключ, чтобы выводить в идеальном состоянии в нужный момент. Это часто удается. Но что с ним было на Олимпиаде, точно оценить мы пока не можем. Скорее всего, он допустил тактический просчет — единственный за два сезона, что мы с ним работаем вместе. Но к нему Николая подтолкнул своей тактикой его партнер по эстафете Алексей Петухов.
— В нынешнем сезоне россиянам будет сложнее, чем в прошлом?
— Значительно сложнее. И в первую очередь потому, что очень хочет реванша одна из сильнейших команд мира — шведская. А у норвежцев многие лидеры уже на сходе. Впрочем, это понятие относительное. 27–28 лет — для спринтера возраст вполне боевой. Да и молодежь у норвежцев появилась. Чемпионат мира они проводят дома и однозначно захотят его выиграть. Поэтому нам надо быть готовыми к тому, что скорости опять возрастут.
— А что вы делаете для того, чтобы увеличить скорость своих учеников?
— Чтобы добавить, а это максимум две десятые процента, мы изменили методику, двинувшись в сторону сближения с длинными дистанциями. Но по технике, наоборот, мы от дистанции отдаляемся. То есть, с одной стороны, пытаемся повысить выносливость, а с другой — не упустить мощность и частоту. Соответственно, меняется и техника. Сейчас можно уже уверенно говорить, например, о том, что техника спринтера-классика и стайера-классика — разная. К такому же выводу на основе своих исследований пришли и шведы с норвежцами. А вот, что происходит с коньковым стилем, мы досконально еще не разобрались и не поняли, что же главное там? Хотя наши исследования позволяют сделать общий вывод о том, что меняется и она. С классическим стилем проще потому, что в нем очень многое зависит от соотношения частоты и мощности. Коньковый стиль более вариативный: здесь существует зависимость также и от трассы, и от угла подъема… Да и мощности там иные. Почему два стиля успешно сочетает, например, норвежец Петтер Нортуг? Да потому, что при небольшом весе он способен развить высокую мощность.
— Правда, что его младший брат Эвен еще более талантлив?
— Может, и талантливый, но проявляет себя не так, как Петтер. Он уже выступает в разряде андеров (гонщики до 23 лет.— ”Ъ”), однако, в отличие от старшего брата, который, будучи юниором, становился вторым на взрослом этапе Кубка мира, в подобных подвигах пока что не замечен. Лично я на одну доску их бы не поставил. Не только у норвежцев, но и у нас с резервом в спринте все в порядке. Об этом свидетельствует одинаковое количество побед — по две — на двух юниорских первенствах мира, прошедших в минувшее олимпийское четырехлетие.
— Ваша спринтерская команда после Олимпиады увеличилась с семи лыжников до двенадцати. Из каких критериев вы исходили, набирая молодежь?
— Предварительно было пожелание замминистра Юрия Нагорных, чтобы я готовил в общей сложности шестнадцать мужчин и женщин. Но поскольку достаточное количество женщин мы наскрести не смогли, то пришлось брать мужчин. На первый взгляд ребята из второго состава, самому старшему из которых 22 года, достаточно ровные, а результаты показывают разные. И явного лидера среди них пока что нет. Однако правильность нашей стратегии подтвердили первые же летние старты. Например, в июне в Отепя вторым был Панжинский, третьим — Куклин, а пятым (третьим из наших) — Валентин Девятьяров, младший сын нашего тренера Михаила Девятьярова. Бежали все, кроме Крюкова, который в то время защищал диплом.
— Когда образовалось четкое разделение в подготовке спринтеров и дистанционщиков?
— Давно. А наметилось оно в первую очередь из-за разницы в технике одновременного хода. Уже в Турине это очень ярко показали шведы, которые, как и норвежцы, работают в подготовке спринтеров системно и используют научный подход. Но эталон — все-таки норвежцы. Они проводят исследования, на их основе — селекцию и потом своих спортсменов берегут. Я не раз замечал — вроде бы человек пропал. Потом смотришь, а он потихоньку оживает.
— Вы говорите про разделение, а победитель Tour de Ski должен при этом одинаково хорошо бегать как спринт, так и дистанционные гонки.
— Да не бегают уже спринтеры на Tour.
— А зачем же он тогда нужен?
— Это проблема FIS (Международная федерация лыжных видов спорта.— ”Ъ”), которая, кстати, сегодня лыжные гонки задвигает. Хотя лыжи — базовый вид для биатлона, двоеборья, да и просто для здорового образа жизни. Сейчас в FIS заговорили о том, что необходимо "закрыть" спринтерскую эстафету — самую зрелищную лыжную дисциплину. А вместо нее ввести в программу соревнований одновременно два индивидуальных спринтерских турнира — коньком и классикой. Почему в плавании можно плыть множество дистанций и эстафет разными стилями, а в лыжах нельзя? Я считаю, что таким образом FIS хочет ограничить количество участников соревнований. Возможно, в угоду телевидению, а возможно, из-за проблем с финансированием. Но наш вид спорта заиграет новыми красками, если ярких индивидуальностей в каждой дисциплине будет больше. Поэтому количество коротких дистанций надо, наоборот, расширять.
— Tour, получается, из-за отсутствия в нем спринтеров теряет свою значимость?
— Почему? Петтер Нортуг, Лукаш Бауэр, Дарио Колонья как боролись между собой, так и борются. У каждого лыжника своя стратегия подготовки. Наши зачастую с Tour сходят, их стратегия подготовки в отличие от кое-кого из иностранцев, функционально готовых лучше, подразумевает выход на пик к иным турнирам.
— Видимо, в некоторых командах очень высокая внутренняя конкуренция: один выигрывает здесь, второй — там…
— Сейчас в команде Норвегии, например, былой конкуренции нет. Думаю, сейчас самый высокий ее уровень в нашей мужской дистанционной сборной. В этом году Илья Черноусов, Сергей Ширяев, Сергей Турышев на контрольных стартах уже практически на равных конкурировали с Александром Легковым. Мне, к примеру, очень нравится молодой Евгений Белов, который будет бороться с этими ребятами на равных в классике. Любо-дорого смотреть, когда человек идет, плывет, бежит естественно. Красота — это и есть в первую очередь естественность движений.
— Кто, по-вашему, составит конкуренцию Нортугу, Крюкову, Панжинскому в ближайшее время?
— Швед Еспер Модин, норвежец Андреас Глоерсон и наш Глеб Ретивых.
— В каком возрасте заканчивается спринтерский век?
— В этом смысле я человек неопытный. Надо хотя бы с одним поколением доработать. Но все мои ученики, если судить по тестам, прибавляют до сих пор. Это значит, что резерв у них еще есть. Возможно, благодаря нашей методике. Мы тренируем скорость, потом переходим к выносливости, словом, работаем акцентированно. Естественно, пытаемся у кого-то что-то подсмотреть. Даже в других видах. В коньках, например, посадку. Для чего работаем без палок. Кстати, в работе без палок — огромный резерв. И, может быть, даже и ключ к победе на чемпионате мира в Осло. Но о всех тонкостях этого способа обыграть в Осло Нортуга я по понятным причинам распространяться не стану.
— Вы каждый год вносите новшества в свою методику?
— Конечно. Один год не похож на другой, как не похожи и тренировки, и трассы, и сами спортсмены. Поэтому я постоянно в поиске. Но главное, не заблудиться.
— Когда вы приехали в Куусаамо?
— За два дня до старта. С 18 ноября у нас по плану был сбор в финском Вуокатти, потому что в Куусаамо заранее трассу не готовят.
— Чего вы ждете от своих учеников в нынешнем сезоне?
— Как минимум пятеро спринтеров, те, кто ездил на Олимпиаду, готовы не хуже, чем в прошлом году. А по функциональным и скоростно-силовым показателям Никита Крюков, Александр Панжинский, Николай Морилов, Алексей Петухов и Михаил Девятьяров даже прибавили. Смогут ли они все это перенести на снег, мы скоро узнаем. Так или иначе, но Петухов, Морилов и Крюков настроены бороться за малый спринтерский Хрустальный глобус.
— Ваши спортсмены зуб дают, что допинговой заразы в команде не было, нет и не будет. Вы с ними солидарны?
— Скажу так: пути Господни неисповедимы. То, что мы не применяем допинг, это логично, потому что невыгодно — рано или поздно тебя накроют. Но от того, что кто-то может попасться, мало кто застрахован. Я этого боюсь всегда. Клянусь вот, божусь, а вдруг какой-то спортсмен сам решит употребить нечто запрещенное?
— Не опасаетесь, если Мати Алавер, кого прочат в главные тренеры сборной России, начнет вмешиваться в вашу, скажем так, вотчину?
— Нет. Как специалиста я Алавера знаю и уважаю. Пока что мне неведомо, какие обязанности он будет выполнять как главный тренер, но я готов сотрудничать с любым специалистом, если это даст результат.