Премьера балет
В рамках I Всероссийского форума "Балет XXI век" на сцене Красноярского театра оперы и балета народный артист СССР Владимир Васильев представил свою версию знаменитого советского балета Рейнгольда Глиэра "Красный мак". Из Красноярска — ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Растянувшийся на неделю красноярский балетный форум, посвященный 100-летию Галины Улановой, впечатляет внушительностью своей программы. Помимо молодежного конкурса, судить который съехались лучшие умы Москвы и Петербурга, помимо ретроспективы фильмов о балете и цикла теоретических семинаров труппа Красноярского театра показывает целых три премьеры. И если стопятидесятой версией Гран-па из "Пахиты" никого не удивишь, то постановка Владимиром Васильевым "Красного мака" вызвала повышенный интерес далеко за границами Сибири.
Этот легендарный балет, канувший в Лету полвека назад, занимает в истории особое место. Именно он, поставленный в Большом театре в 1927 году, доказал советской власти, что подозрительно асоциальное балетное искусство может служить важным идеологическим оружием. Именно "Красный мак", сделанный по всем канонам традиционного старорежимного спектакля, одержал безоговорочную победу над революционными опусами хореографов-авангардистов, указав магистральный путь развития советского балета. За него проголосовали народные массы, у которых "Красный мак" имел оглушительный успех: за первые 7 лет своего существования он прошел немыслимые 317 раз. Новая постановка 1949 года, приуроченная к революции в Китае, тоже пользовалась любовью — и как раз в ней главную роль исполняла Галина Уланова.
В первом "Красном маке", жестокой мелодраме с детективным сюжетом, соединилось все, что нужно для популярности. История про то, как китайская танцовщица полюбила советского капитана и ценой собственной жизни предотвратила его убийство, разворачивалась на фоне аппетитных картин загнивания западного истеблишмента в портовых кабаках и жизнеутверждающих массовых сцен, в которых советские моряки помогали угнетенным китайцам обрести волю к борьбе. Контраст жанровым сценам, сочиненным балетмейстером Лащилиным, составляла классическая сцена "Сон Тао Хоа", поставленная другим автором, ярым консерватором Василием Тихомировым, по всем старобалетным канонам — там порхали фениксы, кузнечики и стрекозы, а героиня танцевала любовное адажио с советским капитаном.
Этот великолепный образчик балетной эклектики лет шесть назад хотел возобновить Алексей Ратманский, но руки не дошли. Однако идея пустила корни, благо от первого спектакля осталось подробнейшее либретто и музыка — хоть и распавшаяся на отдельные эпизоды, но подлежащая восстановлению. И в прошлом сезоне стараниями хореографа Андросова "Красный мак" появился в Римской опере.
Постановка Владимира Васильева — первая в России — ожидалась с особым нетерпением: автор знавал старый "Красный мак", участвовал в нем еще мальчиком, застал эпоху драмбалета — казалось, кому, как не ему, передать если не дух, то ее букву?
Но играть в постмодернистские игры балетмейстер не захотел. И для начала изменил либретто, изъяв из него мотив классовой борьбы. Действие он перенес в начало ХХ века, а китайские интриги против российского капитана объяснил его отказом взять на борт контрабанду. Вместе с классовой борьбой из "Красного мака" исчезли и массовые сцены. То есть народу-то в спектакле много, но толчется он на сцене как-то попеременно: то китайские кули из кулисы в кулису пробегают, то иностранные буржуи фланируют, то матросы гуляют — объединить кордебалет в мало-мальски осмысленных мизансценах режиссер Васильев не удосужился. Хаотичное брожение масс усугубляет авторская сценография, состоящая из проецируемых на задник акварелей, созданных господином Васильевым на темы "Красного мака". А поскольку эти картины обозначают не только место действия, но и эмоции героев и сменяются с калейдоскопической быстротой, определить, что происходит на сцене, подчас затруднительно.
И все же Васильев-художник выглядит одареннее Васильева-хореографа. С танцами в этом балете сущая беда: из восемнадцати, указанных в старинной программке, осталось около полудюжины. Поставлены они, мягко говоря, халтурно: в "Чарльстоне" оказалось 80% кадрили и 10 полусалонного танго, "Танец с лентой" сочинила себе мастерица спорта по художественной гимнастике и парнишки-акробаты из ДЮСШ олимпийского резерва. Знаменитое матросское "Яблочко" состоит в основном из трюков, которые умеют делать только школьники-народники из красноярского колледжа, так что пляска явно загнется, когда они выпустятся. Что же касается чистой классики, то ее описание исчерпывается перечислением заимствований: субресо-ассамбле из "Голубой птицы", женские па-де-ша по диагонали из "Сна Дон Кихота", мужские прыжки из "Спартака". Скудость ассортимента вызывает оторопь — все-таки господин Васильев знает гораздо больше балетов, чем использовал в своей постановке. Оригинальным вкладом постановщика следует признать разве что явление двух чучел драконов, заимствованных из китайского театра и несомых кордебалетом: бредущий на черных ногах "дракон" символизировал "темные силы", пристроившийся ему в хвост собрат с белыми конечностями соответственно светлые.
Свой "Красный мак", в который Красноярский балет вложил все силы и немалые деньги, доверчивая публика встретила горячей овацией — ведь подарил его городу не кто-нибудь, а великий Владимир Васильев, народный артист СССР и, как указано в буклете, "ученик, друг и партнер" самой Улановой. Автор, вышедший на поклоны в расшитой драконами китайской курточке, принимал аплодисменты с усталым достоинством хорошо поработавшего профессионала. И то правда: выдать три акта телодвижений под музыку за полноценный балет действительно нелегко.