Выставка история
В музее "Царицыно" проходит выставка "Панорама империй", посвященная большому путешествию на Восток, которое в 1890-1891 годах предпринял цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай II. Рассказывает СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
Завзятых путешественников среди наших монархов немного: если не считать военные походы, для подсчета больших императорских вояжей и одной руки будет многовато. В качестве аналогии путешествию Николая Александровича можно вспомнить разве что турне великого князя Павла Петровича, будущего Павла I: тоже смешанные образовательно-политические цели, тоже родительская инициатива (Павла отправила в путешествие Екатерина II, Николая — Александр III). Но разница при всем том солидна. Павел странствовал инкогнито, и, хотя его псевдоним "граф Северный" никаких официальных лиц обмануть не мог, на дипломатической стороне это отразилось. Николай путешествовал без всякого инкогнито, его принимали по протоколу, предназначенному для глав государств (да и какое инкогнито, если в морской части путешествия его сопровождала мощная военная эскадра,— это была еще и демонстрация силы). Павел ездил по Европе, а его праправнук за триста дней побывал в таких экзотических краях, куда ста годами ранее российские августейшие особы не подумали бы наведаться ни за что,— Восток конца XIX века все-таки был более открыт для визитов такого свойства.
Выйдя в море в Триесте, флотилия с цесаревичем-путешественником отправилась в Египет (задержавшись ненадолго в Греции — греческий принц Георгий составлял царевичу компанию), оттуда, через Суэцкий канал и Красное море, маршрут прошел до Бомбея. Попутешествовав по Индии, Николай ознакомился с Индонезией и Индокитаем (в Таиланде, Сиаме, как тогда говорили, его встретили особенно радушно), а оттуда, проехав через Китай, отправился в Японию, где случился самый мрачный инцидент путешествия — в городе Оцу, как известно, наследника ударил мечом местный полицейский. Финальная часть пути была уже русской: высадившись во Владивостоке, Николай два с лишним месяца возвращался в столицу через Дальний Восток, Сибирь, Урал, Поволжье и Москву.
На память о грандиозном вояже фирма "Брокгауз и Ефрон" выпустила роскошное издание — три тома каждый размером с напрестольное Евангелие, щедро разукрашенные и документальными изображениями, и фантазийными виньетками на темы искусства и древностей посещенных стран. Написанный востоковедом Эспером Ухтомским текст сочетает путевой дневник и хроникальные заметки, густо приправленные слащаво-официозными обертонами. А вот нынешняя выставка в "Царицыно" кажется не только представлением хроники путешествия в документах и (что самое занятное) в подлинных артефактах, но и попыткой взглянуть на самого августейшего путешественника через его впечатления от многомесячного экзотического тура.
Ибо артефакты действительно сохранились: десятки и десятки экспонатов, привезенных в основном из питерской Кунсткамеры, дают почувствовать несметный масштаб и пестроту даров и сувениров, которыми караван наследника был нагружен на обратном пути. Чего только нет: кинжалы, мечи, какие-то диковинные пищали (с ними, как свидетельствуют фотографии, путешественники успешно охотились в Индии), драгоценные ткани, шахматы, фигурки разноликих божеств, драгоценный манекен, изображающий гейшу в полной боевой раскраске и в полном облачении, макет китайской чайной фабрики с фигурками рабочих — коллекция, которая составила бы небольшой музей искусства народов Востока. В "русских" залах уже другие подарки, образа, адреса, мемориальная табличка — одна из многих, которыми был отмечен путь наследника, сразу же становившийся объектом верноподданнической музеефикации. Тут же еще и изобилие этнографических чудес — многочисленные костюмы народностей России, от уральских казаков до народов Крайнего Севера (это уже вклад Российского этнографического музея): поди не почувствуй государственного, даже державного измерения этого путешествия. Как и всякая экспозиция в жанре "дары вождю", это яркое, пестрое, эффектное зрелище, которому при других обстоятельствах могло бы недоставать личной, человеческой интонации.
Тут эта интонация возникает, причем даже неожиданным образом. Не довольствуясь официальными подношениями, наследник, оказывается, бродил по восточным базарам и скупал всевозможные экзотические цацки — видимо, для подарков, но многое из этих его покупок все же удержалось в музейных собраниях. Тут и там сопровождающие витрины цитаты из его дневников вообще показывают не официальное лицо "при исполнении", а того, кем он был в тот момент на самом деле,— любопытного, благожелательного, немного наивного молодого человека двадцати двух лет. Который, похоже, поглощен не будущей ролью благочестивейшего, самодержавнейшего императора всероссийского, а чередой впечатлений — и даже, узнаем мы, сделал себе татуировку с драконом.