Фестиваль Jazz in Kiev закрылся первым киевским концертом Херби Хэнкока — одного из величайших пианистов и композиторов в истории джаза. Рассказывает ВЯЧЕСЛАВ КРИШТОФОВИЧ.
"The Imagine Project" Херби Хэнкока — проект подчеркнуто попсовый: время от времени великий пианист, композитор и неутомимый новатор бросается делать вещи предельно понятные широкой аудитории. И пуристам от джаза нужно время, чтобы их принять. Самому Хэнкоку на это плевать (как, наверное, и на свои двенадцать Grammy): он то и дело подчеркивает, что его новые проекты — это не он сам, а "мы". Все те, кто создавал с ним вдумчивый, подчеркнуто джазовый "River: The Joni Letters", посвященный Джони Митчелл и сенсационно получивший в 2008-м Grammy как лучший альбом года, и, собственно, "The Imagine Project", писавшийся в пяти странах с приглашенными звездами вроде Пинк, Сила и Анушки Шанкар.
На гастролях с ним работают совсем другие люди: гитарист и вокалист Лионель Люеке из Бенина, второй клавишник Грэг Филлингейнз — прекрасный музыкант и вокалист, немного разбалованный сотрудничеством с Майклом Джексоном, с которым работал со времен "Thriller", басист Джеймс Джинус и ударник Тревор Лоуренс-младший. При этом сама сцена выглядит, как рекламный стенд компаний Korg и Apple, куда зачем-то поставили рояль Steinway.
Стартовал концерт с джаза, но неожиданно свернул к Клоду Дебюсси — его пьесу Хэнкок приспособил в качестве вступления к ленноновской "Imagine", регармонизированной им почти до неузнаваемости. "За Леннона" пела Кристина Трейн, вокалом напоминающая нежно любимую Хэнкоком Нору Джонс. Новостей на концерте вообще хватало. Взять хотя бы легендарные темы вроде "Watermelon Man", которую Хэнкок всегда кардинально перекраивает, или "Cantaloup Island", где привычную трубу на сей раз сменила гитара. Правда, нельзя не отметить, что с трубой все же было лучше, несмотря даже на то что гитара Лионеля Люеке и технически, и идейно звучит очень необычно, что он и продемонстрировал в "Space Captain".
Сам Хэнкок — хоть и знатный академист, но новые технологии принимает на ура. С подачи Майлза Дэвиса он стал одним из самых прогрессивных клавишников современности, переигравшим едва ли не на всех синтезаторах в мире (вот и на киевском концерте он то и дело хватался за "расческу" Roland). Хотя по большому счету технологии использовались нехитрые: время от времени с компьютеров запускались плей-бэки, поддерживающие общую структуру музыки или просто поющие голосами людей, которые приехать не смогли.
Эмоциональным апогеем концерта стали десять минут в самой его середине, когда сопровождающий состав покинул сцену, оставив Хэнкока наедине со Steinway. На нежнейшем пианиссимо он наиграл вариации на тему "Clair de Lune" все того же Дебюсси, вплетая что-то из Скрябина и Равеля. А к финалу будто вспомнил фрагмент джазовой пьесы "Dolphin Dance" и, плавно меняя тональность, подвел к "Round Midnight" Телониуса Монка, сыгранной уже полным составом в аранжировке, близкой скорее Мишелю Леграну, нежели самому Монку.
Хэнкок вообще не ограничивает себя рамками джазового контекста. В этот вечер со сцены Октябрьского дворца прозвучали и "Times They Are A-Changing" Боба Дилана, и "Blue" Джони Митчелл, фанковый "Chameleon" самого Хэнкока, ожидаемо сыгранный на бис. Был и примитивный госпел, спетый клавишником Грэгом Филлингейнзом чуть ли не из центра зала и наглядно продемонстрировавший сырой грув настоящей черной музыки. Правда, зал, кажется, его не оценил: белые украинцы не понимают, что под это нужно двигать попой, а не сидеть ею в мягких креслах.
Можно, конечно, сколько угодно говорить, что Херби, мол, опять ушел в коммерцию. Но ведь ни от кого больше не услышишь такого грандиозного рояльного аккомпанемента с виртуозными гармоническими "танцами". И за одну только возможность увидеть Хэнкока в Киеве продюсерскому центру Jazz in Kiev можно простить сильный крен нынешнего фестиваля в сторону американского поп-джаза. Тем более что свою прогрессивную карму организаторы в этом году уже пару раз поправляли.