Необходимость ужесточения европейской политики в отношении иммигрантов корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО обосновал известный немецкий публицист, писатель и режиссер РАЛЬФ ДЖОРДАНО.
— Почему тема миграции и интеграции вдруг стала столь актуальной в Германии?
— Рассуждения о проблемах миграции и интеграции на протяжении десятилетий были табу для правительств и партий в Германии. Тило Заррацин поднял эту тему на новый уровень национального сознания, и в этом его большая заслуга. Он первый, кто сумел дать глубокий анализ существующих проблем, первый, кто вывел на чистую воду нынешний политический истеблишмент с его лживой политкорректностью.
Но на самом деле эта дискуссия началась в Германии еще в 2007 году, и я был одним из тех, кто дал ей толчок. 11 мая 2007 года я выступил в прямом эфире с критикой планов властей Кельна по возведению соборной мечети — с 54-метровыми минаретами и многомиллионными затратами. Обращаясь к мэру города, я тогда сказал: "Господин мэр, остановите строительство мегамечети. Этот проект подает неправильные сигналы, так как не соответствует уровню интеграции в стране и идет на пользу лишь тем предательским силам, которые угрожают существованию немецкой демократии".
Эффект от моего выступления был ошеломляющим. Он сразу вышел за рамки локальной проблемы, я получил тысячи писем со всей страны, и они были схожи по смыслу и содержанию: "Джордано, мы обеспокоены так же, как и вы, и разделяем ваши опасения относительно ползучей исламизации. Но мы боимся заявить об этом вслух, так как нас тогда сразу оттеснят в неонацистский, расистский угол, к которому мы не относимся".
Это было тревожное доказательство того, насколько действенным все еще остается самый мерзкий из всех убойных аргументов немецкой политкорректности: "Тот, кто критикует строительство соборных мечетей по всей Германии, кто против хиджабов или ислама, тот является экстремистом или фашистом". Это левацкое сборище профессиональных "людей доброй воли", социал-романтиков и мультикультииллюзионистов бесстыдно эксплуатирует доставшееся Германии еще с нацистских времен чувство вины. Палки в колеса истинной интеграции ставят в первую очередь сами представители турецко-арабской общины страны. Но немецкие политики, готовые обниматься с первым встречным, и разного рода умиротворители и псевдоученые несут не меньшую ответственность за те ужасающие процессы, на которые обращают внимание настоящие немецкие расисты и ксенофобы. Требование политического класса: "Заткните рты, иначе будете иметь дело с законом" — это капитуляция перед немецкими и мусульманскими врагами демократии.
— После выхода книги Тило Заррацина на него обрушился вал критики, в первую очередь со стороны политиков. Однако, судя по опросам, граждане на его стороне. Получается, что немецкие политики не представляют интересы своих избирателей?
— Еще ни разу в истории ФРГ не было столь явного расхождения между народом и политическим классом, как сейчас в дискуссии о миграции и интеграции. Тило Заррацин выявил это расхождение, эту пропасть, которая до смерти напугала политиков. Те же самые политики, которые годами приукрашивали и замалчивали существующие проблемы, вдруг вынуждены были обороняться. И им пришлось взять на вооружение аргументы Заррацина, чтобы окончательно не ударить в грязь лицом. Не то чтобы они вдруг прозрели. Нет, они просто боятся растерять свой электорат.
Сейчас нам нужны смелые и понятные слова. Я веду эту борьбу бок о бок с такими здравомыслящими мусульманами, как Некла Келек, Зейран Атеш, Мина Агда, Айан Хирси Али. Эта борьба направлена против насилия над женщинами и детьми в мусульманских параллельных обществах, против насильственной выдачи замуж и кровной мести, то есть против обычаев и традиций, которые никак нельзя совместить с соблюдением прав человека и конституции.
Я не туркофоб и не антимусульманский гуру, я не призываю к гражданской войне. Мне не надо доказывать, что я уважаю права меньшинств, ведь в молодости я сам принадлежал к меньшинству, которому грозило истребление. Но с уверенностью человека, пережившего холокост, человека, которого нельзя загнать в "правый угол", я имею право указывать трусливым немецким политикам на их ошибки. И я буду продолжать делать это, ведь только так можно защитить ту единственную форму общественного устройства, при которой я себя со времен гитлеровского нацизма чувствую в безопасности — демократическую республику. Ее враги — немцы или мусульмане — это мои враги. Ее друзья — мои друзья, будь они немцами или мусульманами.
— Вы недавно обратились к президенту Вульфу с открытым письмом, жестко критикуя его слова о том, что "ислам является частью Германии". Что побудило вас написать его?
— Заявление президента являет собой в своей поверхностности столь глубокое непонимание действительности и истории, что вызывает у более или менее осведомленного человека состояние потери речи. Я не мог ему не возразить.
Столь наивное и безответственное приравнивание реально существующего ислама к некоей его идеальной картинке, совместимой с европейскими ценностями, вызывает необходимость энергичного протеста. Ведь до сих пор никто не дал нам сколько-нибудь убедительного ответа на вопрос о совместимости ислама со свободой слова и совести, плюрализмом, отделением религии от государства и равноправием женщин.
В реальности мы наблюдаем столкновение двух глубоко отличных друг от друга культурных парадигм, происходящее сразу на нескольких уровнях. Первая — это иудеохристианская, которая, преодолев темное наследие предшествующих исторических эпох, через Возрождение, Просвещение и гражданские революции обеспечила развитие общества и либеральных ценностей. Другая — исламская, которая после короткого периода расцвета, способного заставить Запад покраснеть от стыда за свое тогдашнее невежество, погрузилась — и по сегодняшний день там пребывает, несмотря на некую дифференциацию,— в патриархально-архаическую стагнацию, характеризующуюся тотальным послушанием, религиозностью, неравенством женщин, патернализмом и безоговорочным следованием религиозным авторитетам.
— В конце августа Ангела Меркель назвала книгу Заррацина "контрпродуктивной", но не прошло и двух месяцев, как она вдруг неожиданно заявила о провале политики мультикультурализма. Чем можно объяснить такую перемену?
— Канцлер и ее сторонники осудили книгу Заррацина, даже не удосужившись ее открыть. Этим они сразу подорвали доверие к себе. А потом Ангела Меркель была вынуждена публично согласиться с тезисом Заррацина, что "концепция мультикульти потерпела крах". Я называю это "победой невинно осужденных".
— Когда вы в 2007 году выступали против строительства соборной мечети Кельне, вам не раз угрожали расправой. А после вашего открытого письма президенту угрозы были?
— Мне, как публицисту, писателю и режиссеру, угрожали на протяжении всей жизни, как правило, со стороны ультраправых. Одно время меня охраняла полиция. К запугиванию и террору я привык. Но те угрозы, которые сейчас поступают в мой адрес из мусульманской общины, повергли меня в шок. От угроз со стороны нацистской шайки эта отличается религиозно-фанатичными нотками, глубоким религиозным фундаментализмом. От телефонных звонков с угрозами на плохом немецком и с бесчисленными упоминаниями имени Аллаха у меня всегда мурашки по коже.
Однако менять номер или перестать выступать публично я не намерен. Однажды и я, и вся моя семья уже были вынуждены скрываться — при Гитлере. После этого я решил, что больше никогда не буду прятаться. Мои друзья сильнее моих врагов. И я рад, что среди моих друзей много мусульман.