переводит Дмитрий Бутрин, заведующий отделом экономической политики
По определению существенные новости с финансового рынка США, крупнейшего в мире финансового рынка, должны занимать нас в первую очередь: на падении или росте курса доллара к мировым валютам в течение пары лет российская компания может потерять (или выиграть) не меньше, чем в ссоре с Роспотребнадзором. Однако традиционно к таким новостям мы относимся со скепсисом: контекст российского бизнеса настолько далек от реалий финансового рынка США, что адекватный выбор языка для таких текстов почти неразрешимая задача.
В качестве примера — заявление заместителя министра финансов России Дмитрия Панкина 6 ноября на встрече глав финансовых ведомств стран АТЭС в Киото о том, что "последние валютные меры" Федеральной резервной системы (ФРС) США, направленные на увеличение денежной массы, опасны в первую очередь для развивающихся экономик. Дмитрий Панкин в качестве примера "дисбаланса", вносящегося решениями ФРС США, привел ситуацию с японской иеной. Подразумеваемая логическая цепочка, связывающая японскую иену и ситуацию на развивающихся рынках, цитирующим господина Панкина информагентством ИТАР-ТАСС опущена, впрочем, она в сотнях и тысячах комментариев аналитиков 3-7 ноября, посвященных "включению печатного станка ФРС", восстановлена еще до заявления заместителя главы Минфина РФ в десятках разных версий.
Объяснять для читателя в России, что именно происходит, можно двумя способами. Первый — "на пальцах", максимально упрощенно, но такое объяснение грешит недопустимыми упрощениями. Речь идет о решении ФРС США выкупать у минфина США казначейские облигации (то есть госдолг) на сумму $600 млрд до июля 2011 года, принятом 3 ноября 2010 года. Аналогия очевидна: если ЦБ России начнет выкуп облигаций федерального займа на триллионы рублей, судьбу рубля в ближайшие месяцы предсказать несложно: речь действительно идет о "включении печатного станка".
Впрочем, объяснять происходящее так, чтобы это более соотносилось с реальностью, нужно вторым способом. Строго говоря, новостью в решении комитета по открытым рынкам ФРС (FOMC) является не включение печатного станка (об этом было известно уже в мае 2010 года), а неповышение целевого диапазона базовой процентной ставки ФРС. Этому решению предшествовал доклад FOMC 2 ноября, в котором объяснялось, почему FOMC его принял,— и в этом докладе указывалось, что ФРС в качестве одной из мер выбранной денежной политики стоит увеличить масштабы выкупа облигаций минфина США с $500 млрд до $600 млрд (то есть на 20%), одновременно увеличив и срок этих операций — если ранее предполагался выкуп темпами $100 млрд в месяц, то теперь — $75 млрд в месяц, на 25% меньше.
В силу второго обстоятельства фондовые рынки США отыграли на прошедшей неделе эту новость скорее как позитивную, а внешние ответили смешанной реакцией. Объяснение того, почему это так, уже настолько далеко от реалий рынка РФ, что это лучше читать на языке оригинала.