Вишневый склад

Самый "европейский" из российских театральных фестивалей — NET ("Новый европейский театр") — откроется 8 ноября. В этом году в его афише исключительно спектакли, поставленные режиссерами вдали от дома

Роман Должанский

Один из самых, на мой взгляд, интересных сюжетов в театральной практике — приезд режиссера в другую страну на постановку. Это только кажется, что самое страшное — языковой барьер. Хотя знаю немало крупных режиссеров, которые наотрез отказываются репетировать при помощи переводчиков, даже если речь идет о первоклассных синхронистах: что-то важное, уверены они, все равно пропадает, не возникает "химическая реакция" с актерами, а без нее нет искусства. И все же главная опасность — но и главный интерес — в соединении разных традиций. Скажу даже больше: именно с приложением чужой режиссерской руки иногда та или иная традиция и становится видна. Склеится или не склеится дело, перемножатся ли между собой усилия представителей разных культур или сложатся как минус с плюсом и дадут в итоге ноль, заранее предсказать тяжело.

Так или иначе, но собрать несколько представлений, поставленных разными режиссерами в "чужих" для них странах, давно казалось интересным. И теперь появилась такая возможность: весь фестиваль NET в этом году составлен из спектаклей, поставленных режиссерами вдали от дома. Конечно, программа фестиваля не исчерпывает тему, но старается по-новому раскрыть ее. Ни для кого не секрет, например, что литовские режиссеры давно востребованы в России: Туминас, Някрошюс, Коршуновас, Карбаускис. Плотность режиссеров на душу населения там самая большая в мире. Оказывается, однако, что и в Литве нужны люди со стороны, особенно если речь идет о ставленном-переставленном Чехове. И вот в Театре Оскараса Коршуноваса в Вильнюсе французский режиссер Эрик Лакаскад ставит "Дядю Ваню", а знаменитого финского оригинала Кристиана Смедса зовут поставить "Вишневый сад" с самыми знаменитыми актерами страны — Юозасом Будрайтисом, Регимантасом Адомайтисом. Спектакль Лакаскада приедет в Москву, а "Вишневый сад" будет представлен на NET авторской видеоинсталляцией: он играется не в городе, а в обычном загородном доме, поэтому увидеть его можно только летом.

Или взять театр немецкоязычных стран. В последние годы немало спектаклей немецких режиссеров перебывало в России. Но в дискуссиях о том, почему в Германии такой сильный театр, мы не учитывали одно очень важное обстоятельство: в этой стране давно стремятся привлекать режиссерские силы из-за границы. Скажем, болгарин Димитр Гочев уже несколько десятилетий работает в немецких театрах, стал одним из самых титулованных постановщиков Германии, и все равно его спектакли до сих пор отличает какая-то особая витальность и особый темперамент. Можно было бы сказать — балканский, но это не совсем точно. Тем более что первым спектаклем Гочева, показанным в Москве, станет "Палата N 6" по Чехову. В спектакле берлинского Дойчес театр проницательность Антона Павловича, интеллектуальная тщательность актеров и карнавальный стиль режиссера в итоге смешались в такой правильной пропорции, что разнимать эту постановку на национальные компоненты, по меньшей мере, глупо.

С недавних пор немцы взяли в оборот и Алвиса Херманиса. Кажется, в Германии и Австрии он теперь работает чаще, чем в родной Риге. В мюнхенском театре "Каммершпиле" он поставил "Поздних соседей" по рассказам Исаака Башевиса Зингера — две истории про одиноких пожилых людей, про жизнь, в которой не осталось уже ничего, кроме наступающей смерти, оказались чем-то похожи на объездившую весь мир рижскую "Долгую жизнь". И вместе с тем Херманису удалось нечто важное и новое: с одной стороны, он сумел привить немецким актерам лирическую восточноевропейскую меланхолию — свойство, не характерное для жесткого театра сегодняшней Германии. С другой стороны, режиссер не позволил слезливой сентиментальности разлиться по спектаклю — он по делу использовал немецкую трезвость.

Вообще, обмен режиссерами можно представить и в виде большой схемы "круговорота режиссуры в природе": вот самый знаменитый режиссер Латвии уехал — так в Латвию, причем в Национальный театр, сразу позвали одного из самых знаменитых режиссеров России, Кирилла Серебренникова. Он выбрал для работы "Мертвые души" Гоголя и нашел в Риге много единомышленников. "Работа с латышскими актерами для меня оказалась счастливым приключением,— признался московский режиссер.— Они молоды, но при этом опытны. Они по-детски любознательны, но не столь наивны. Они аккуратны в работе, универсальны, "слышат" друг друга и не боятся ничего".

Нет, конечно, Серебренников мог бы поставить поэму Гоголя и в Москве — здесь бы тоже сработало решение сыграть "Мертвые души" исключительно мужским составом, да и остроумно решенные сцены у помещиков вполне могли родиться на какой-нибудь московской сцене. Кстати, у Кирилла Серебренникова так выходит, что не Чичиков ездит от одного помещика к другому, а сами они навещают его, обреченного метаться по большой фанерной комнате, в которую превращена сцена. Вброшен главный герой сюда, словно в наказание за что-то должен он пройти все круги жутковатого здешнего места. Но есть все-таки в этих "Мертвых душах" что-то такое, что указывает: сделаны они с отстранением, глядит режиссер на Россию и не из такого уж далека, но все же не изнутри.

Смешное здесь не отличимо от страшного. Когда Чичикову в последний момент все-таки удается улизнуть через окошко из этого гиблого места, ясно, что бежит он не просто куда-то, а из России. Но есть же в спектакле и второй финал, в котором латышские актеры, присев на авансцене, устало, с акцентом, но все-таки по-русски поют: "Русь, чего ты хочешь от меня?" И выглядит финал примирительно, слышится в нем не недоброе постсоветское "Русь, уже оставь ты нас в покое", а что-то родственное, мягкое, даже тревожное: а вдруг возьмет и совсем забудет, расхочет. Жутко интересно, как будут смотреть эту сцену зрители фестиваля NET. Все-таки есть в роли режиссера-гостя — свой среди чужих, чужой среди своих — для любого талантливого постановщика что-то очевидно заманчивое.