ВЕСЬМА пространная и достаточно оригинальная статья г-жи Хакамады, опубликованная в 44-м номере газеты "Коммерсантъ" от 19 марта 1998 года, поднимает крайне серьезный вопрос о взаимоотношении общества и государства в такой жизненно важной сфере, как налоговая система. Нельзя не согласиться с жесткими обвинениями автора в адрес российской государственной машины, известной всем гражданам страны неприятным сочетанием патологической жадности и острого нежелания выполнять свои функции. Вместе с тем попытки г-жи Хакамады выстроить некую "квазифеодальную" конструкцию свидетельствуют о поверхностном знакомстве автора с теми историческими прецедентами, на которые она ссылается.
В первую очередь следует остановиться на часто используемом автором понятии "откуп". Г-жа Хакамада совершенно ошибочно полагает, что откупов в современной России (равно как и в развитых странах) нет. Есть — просто они трансформированы в государственные ценные бумаги. Принцип в обоих случаях одинаков: некто одалживает государству сумму денег, взамен чего государство через определенное время возвращает ему большую сумму, собранную со всего общества. Масштаб данного письма не позволяет остановиться на принципах трансформации государственного долга из откупов в ценные бумаги. Но о некоторых "преимуществах" откупной системы в феодальном обществе здесь упомянуть стоит.
Одним из источников дохода казны феодальной Франции была откупная система: получение денег от финансистов авансом с уступкой им права компенсировать свои затраты взиманием того или иного налога. Но в результате буржуазия стремилась вкладывать средства не в колониальную экспансию, торговлю и производство, а в откупа. Происходил застой промышленности, ее приходилось поддерживать за счет госинвестиций, что еще больше увеличивало дефицит и вело к еще большей доходности откупов. Круг замыкался. Именно в это время Франция утратила свои позиции в конкуренции с Англией в области экономики и колониальных захватов.
Что касается "прозрачного договора" налогоплательщика с откупщиком и конкурса при покупке откупов, то такие надежды свидетельствуют либо о прекраснодушии автора, либо о незнании им предмета. Ненависть к откупщикам всегда была огромна, их иногда даже убивали. Поскольку идеология частной инициативы подразумевает стремление к извлечению максимальной прибыли, с налогоплательщиков выжимали все. Откупа, как операция чрезвычайно выгодная, не только не искореняли коррупцию, но и становились для нее питательной почвой. Если российские организации были готовы платить огромные взятки за то, чтобы стать "уполномоченной" структурой, неужели они не заплатят многократно больше за право, скажем, собирать НДС в Северном округе Москвы?
В идее приватизации бюджетных расходов лежит надежда на внезапное улучшение нравов. Но подрядчики воровали всегда — и при просвещенных французских Людовиках, и при бившем их собственноручно смертным боем нашем Петре. Что касается подушного налога, то беда в том, что он не может заменить подоходный и будет тяжким бременем именно для тех, кто, по выражению г-жи Хакамады, "получает деньги через окошечко кассы". Трудно согласиться и с тем странным пониманием института цехов как саморегулирующихся организаций, которое предлагает автор статьи. Цеха при феодализме выполняли в первую очередь функцию олигополии и сдерживали развитие производства. Даже в современной России такие организации, созданные директивным путем (на рынке ценных бумаг, например), быстро превратились в орудие контроля за рынком и конкурентной борьбы.
Конечно, идея возвращения к феодализму не может не быть близка современной российской политической элите. При феодализме высшие сословия не платят налогов, отдавая свой долг обществу на командных должностях. Низшие, податные, сословия освобождены от тягостей управления государством и самими собою, но для наилучшего функционирования системы их приходится регулярно сечь.
Заподозрить в мечтах о таком положении вещей (розги на Красной площади — более по части генерала Макашова) известного либерала г-жу Хакамаду не хочется. Вероятно, ее предложения направлены на повышение справедливости современного состояния вещей за счет смены названия. Но здесь, увы, подводит неполное знание предмета. Остается только напомнить всем, кто предложит нам вернуться к механизмам феодальной экономики во имя достижения светлых целей либерального общества, старую библейскую истину: не стоит наливать молодое вино в старые мехи, ибо и мехи прорвутся, и вино вытечет.
Доцент кафедры ценных бумаг и биржевого дела Финансовой академии, к. э. н. Б. М. Ческидов