Писатель Теодор Гейзель, более известный как Доктор Зюсс, придумал народeц Who, живущий в городке Whoville, который целиком помещается внутри снежинки и на пушинке одуванчика, городок, по милости Гринча, почти лишившийся Рождества, и спасенный слоном Хортоном от забвения и уничтожения. Каждый отдельный Кто — был в этом городе Кто надо. Но и вместе они все были Кто, что позволял им лишенный падежей английский язык, а иначе они рисковали стать Кты, Ктоты, или не дай Бог — Какойты.
— Who said? — Who said. — Кто виноват? — Кто виноват. А Кто — и не виноват!
Кто были курносы, как даже не знаю кто, потому что одновременно и задирали нос и держали его по ветру, и очень любили праздники, особенно зимние, особенно — Рождество, и навстречу грядущему Рождеству устраивали разные состязания, как-то: скатывание с горы, кто как катание на коньках, и украшение собственных кто домов, кто повозок лентами и венками.
Я всегда вспоминаю о них, об этих вымышленных зверьках, когда речь заходит о талисмане Сочи. В этом была бы загадка и тайна, детская радость и интрига для взрослых, журналисты бы спрашивали: "Who is mister Who?" и мы бы показали им who is who на спуске, на катке и в прочем праздничном многоборье. Такой талисман мог бы быть очень полезен и созвучен моменту, на любом из языков. И кто бы ни выиграл, выиграл кто? Кто! Who? Ху! Рашен амбассадор доброй воли. И спортсмены бы выходили на лед не под Пахмутову и Добронравова, а под великую группу The Who, а под We are the Champions по праву бы уходили.
Запасной вариант у меня тоже есть. На тот случай, если Who не достаточно патриотично и суверенно. Спасибо писателю Гейзелю, я знаю, кто населяет Сочи. В городе Сочи сочи же и живут. Прекрасные, гордые сочи. Горные и морские. Меховые и стриженные, дрессированные и не очень. Зимой сочи обычно спят, но праздники и другие лакомства так любят, что могут проснуться, и тогда держись. Летом сочи сдают свои норки приезжим на море северным мерзлым ху, а теперь еще будут сдавать в наем снежинки и лыжи, коньки и льдинки, и более качественные дома, построенные на ху знает какие деньги, только никому не говорит.
Сочей очень легко нарисовать. Они бывают совсем чистые, или совсем черные. Они бывают совершенно как человеки, а бывают совсем как чиновники. Они в меру ленивы, и без меры жадны, они очень быстрые, хитрые, и не желают зла. Они в целом полные, даже сочные, но особенно много из них не выжать, они часто жалуются, но любят присочинить. В каждом из нас очень много сочи, гораздо больше, чем чуши, дичи, желчи и немощи. Олимпиада — это не только известно Кто, но и еще неизвестно кто, и неясно до сих пор кто кого, а значит у каждого есть пусть маленькие, но шансы. Пусть у нас будет талисман равный нам. Пусть не неизвестный зверь защитит и согреет нас холодной зимой четырнадцатого, а мы сами себя, то есть мы — друг друга, посмотрите, художники, в зеркало, там на предпоследнем дне сидят и смотрят на вас ваши отражения: девочка соча и мальчик сочь — хозяева зимней Олимпиады.