В Петербурге стартовала акция Института ПРО АРТЕ "Современное искусство в традиционном музее". В маленькие и не особенно популярные городские музеи временно вселили современных художников. Весь уик-энд между музеями курсировали специальные автобусы, как по африканской саванне (вот слоны, через полкилометра — носороги, далее — жирафы и фламинго). Всего десять остановок. Выставок — 14.
Главной производственной задачей, поставленной ПРО АРТЕ перед художниками, было обжить определенную выставочную территорию. Не столько презентовать себя, сколько оживить окоченевшие интерьеры. То, что большинство из них не имеет отношения к искусству, показалось особенно заманчивым: каждый художник, как бы он ни пытался умереть в теме, здесь все равно будет подан публике как на блюдечке.
Есть живопись, коллажи, инсталляции, фотографии, петербуржцы, москвичи, мужчины, женщины, молодые и многоопытные, с разной степенью профессионального образования, концептуалисты, неоакадемисты и много-много всего еще. Индивидуальности разнесены чуть ли не по разным концам города. Пока доберешься от мирного музея декоративно-прикладных искусств барона Штиглица к героической подводной лодке "Народоволец-2", никакого стресса уже не случится.
В музее Штиглица ничего экстремального: неоакадемисты Ольга Торбелутс и Георгий Гурьянов. Торбелутс показывает свои компьютерные коллажи (парча, фрукты, дорифоры и антинои, подкрашенные на манер галантерейных манекенов) вперемешку с учебными натюрмортами столетней давности (лилии, неподкрашенные антинои, драпировки, павлиньи перья). У Гурьянова — черно-белая фотосерия "Петербургская Флоренция". Во флорентийском зале особняка Штиглица, где потолок расписан ренессансными гротесками, а пол выложен плебейским кафелем советских уборных, Гурьянов решил обыграть райский миф русской Италии. Но здравомыслящая Флоренция у него упорно гримируется под хмурый Петербург или хотя бы плесневеющую Венецию. Наведен болезненный дождливый флер. Иные изображения затемнены так, что кажется, вот-вот исчезнут — по примеру слепнущего "Иоанна Крестителя" Леонардо. Сверкают лишь ягодицы мраморных эфебов и атлетов — тут дымка и флер почему-то вдруг пропадают. Исключая этот бодрый лирический мотив, получается общедоступный сувенирный вариант питерского сплина. Балалайка с портретом Адмиралтейства.
Подводная лодка "Народоволец-2" занята девицами Натальей Першиной-Якиманской и Ольгой Егоровой ("Наш самый любимый подвиг — памяти Бедной Лизы. Мы прыгнули в воды Зимней канавки"). Новый проект называется "Элоиза и Абеляр, или Пять подвигов подводной лодки". Концы с концами сведены кое-как. Подводная лодка, по мнению авторов, вроде как "живое свидетельство служения общественному долгу", а в то же время изнутри "напоминает анатомическое строение человека". Стало быть, в целом — "самое лучшее место для исследования по взаимодействию Любви и Долга, Страсти и Самоотречения", о коих вещает и знаменитый роман Абеляра. Увидев, как одна посетительница барахтается, застряв в первом же люке, я умножила длину собственной юбки на высоту каблуков и поняла, что хочу домой. Борьба пытливого духа с телом, долга с чувством выдалась напряженной. Блуждать по лодке надо было в кромешной тьме, отыскивая люки и лесенки с помощью фонарика. В плеере, выданном на входе, ненавязчиво жужжали коллаж из романа и мемуары ветеранов-подводников. На выходе предстояло преодолеть площадку, покрытую кровавым фаршем. Картина, впрочем, получилась довольно поэтичная: на красных лапках гусь тяжелый, задумав плыть по лону вод, ступает бережно на лед, скользит — и так далее. После чего не оставалось никаких сомнений: любовь и всякие подвиги — вещи трудные и опасные. Принадлежащие самому "Народовольцу" ровные ряды архивных фотографий, кубрики и рубки, снаряды и торпеды в этом вопросе, конечно, далеко не столь убедительны.
С одной стороны, хорошо, что художников расселили по нехудожественным музеям. За руки никто не хватает, под ногами не крутится, с коллегами не сравнивает, традицией не попрекает. Творческий дух веет, где хочет. Хочешь — фарш разбрасывай, хочешь — ягодицы ретушируй. Не надо и мучительно шарить взглядом в поисках предмета вдохновения, место действия и есть искомый предмет. А с другой стороны — ужасно. Выдрали из смягчающего контекста. Девушкам-подводницам легко: подводная лодка вывезет сама. Раскрученным петербургским неоакадемистам, когда-то прорвавшимся в headlines сплоченной группой, повезло куда меньше.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург