Выставка современное искусство
Участник выставочных блокбастеров "Верю!" в 2007 году на "Винзаводе" и "Русское бедное" (в Пермском музее современного искусства в 2008-м и в 2009-м в Москве) Витас Стасюнас выставляется редко, но почти всегда занимательно. На его только что открывшейся выставке в галерее Веры Погодиной VP-Studio ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ нашел чему порадоваться.
Инсталляция Витаса Стасюнаса на "Русском бедном" была одной из вершин выставки, богатой идеями и хитами. Художник натянул на гвозди несколько десятков метров пеньковой веревки и создал панораму башен, через которые проходят линии электропередачи. Работа была построена на остроумном принципе замены материала. Изобразив стальные конструкции с помощью хрупкой пеньки, Стасюнас рассказал множество историй сразу. Про то, как ненадежны на самом-то деле электрические коммуникации, обрывающиеся от порывов ветра. Про то, как легко перевести тяжесть в нежность и превратить ЛЭП, форпосты цивилизации в гуще русских лесов, в нечто органическое, подобное завиткам плюща. Практика подобных обманок стара, как искусство скульптуры: со времен древних греков известно, что чем ценнее мрамор, тем больше он похож на человеческую кожу. А намеренная чехарда фактур с привкусом абсурда придумана сюрреалистами и берет начало из знаменитого объекта Мерет Оппенгейм — чашки, ложки и блюдца, обшитых мехом. На персональной выставке в VP-Studio Стасюнас демонстрирует фирменный талант к игре в материалы. Это умение вызывает мгновенную симпатию, а подчас и восхищение.
Витас Стасюнас родился в Сибири в семье ссыльных и в Москву попал, когда ему было 18. Он отучился на монументалиста и приобрел ремесленные навыки в Строгановке. Школой современного искусства стали для него мастерские скульптора Симоны Сохранской и чистого абстракциониста — редкий вид в России — Александра Юликова. Так в конце перестройки Стасюнас входит в круг концептуалистов и молодых художников, называемых часто "кабачками" по имени их главного вдохновителя Ильи Кабакова. Стасюнас не жил в сквотах, не входил в разнообразные группы, в общем, не стал персонажем коллективного разума эпохи героического рассвета постсоветской истории. Поэтому его выставочная история намного короче, чем у ровесников. А послужной список разнообразней: несколько лет назад Стасюнас ради денег подрабатывал над скульптурным оформлением храма Христа Спасителя.
В тесной комнатке галереи Стасюнас показывает две серии объектов. Первая посвящена спальным районам и представляет собой картины, напоминающие кукольные домики. Дома в таких работах сделаны из раскрашенных кусочков дерева разной формы, электропровода и телевизионные антенны обозначены веревками. В анонимности многоэтажек Стасюнас находит логику и красоту, знакомую каждому, кто любовался мозаикой занавесок и осветительных систем в окнах гигантских муравейников Бутово или Бирюлево. Эти вещи близки некоторым инсталляциям Александра Бродского: чувствуется тот же лирический настрой на примитив и попытка сделать декор из скуки, плоского пейзажа и бедности.
Другой ряд объектов может стать визитной карточкой Стасюнаса. На обыкновенных форточках он нарисовал белой краской узнаваемые московские виды, только перевернутые вверх тормашками. Стасюнас возводит случайность — пятна краски на стекле ассоциируются с некачественным ремонтом в московских подъездах — в изобразительный принцип. Перевернутость мира, прием комический, срабатывает в зрителе на уровне языка: корреспондент "Ъ" поначалу узнал лишь те здания, у которых есть смешные клички, например высотку Академии наук на Ленинском проспекте, известную как "Золотые мозги". В форточках виден не только избитый прием превращения окна в картину, но и ирония по поводу привязанности жителей столицы к видам из собственных квартир. Привязанности, воспетой еще Сергеем Михалковым: "А из нашего окна площадь Красная видна".