Подконтрольный Геннадию Тимченко "Стройтрансгаз" уже два года пытается выбраться из убытков. В первом полугодии они увеличились в пять раз — до 3 млрд руб. на фоне снижения выручки почти вдвое. В попытке поправить ситуацию акционеры с начала года уже дважды поменяли руководство "Стройтрансгаза". Свое видение стратегии по выходу из сложного финансового положения "Ъ" рассказал председатель правления СЕРГЕЙ МАКАРОВ, пришедший в компанию в мае.
— Кто предложил вам возглавить "Стройтрансгаз"?
— Первый разговор состоялся с Газпромбанком, который является миноритарием. После этого я встречался и с председателем правления Volga Resources, и с Геннадием Тимченко, мажоритарным акционером, который дал основные указания и попросил наладить работу в ближайшее время.
— Почему поиском руководителя занимался миноритарий?
— Газпромбанк является не только миноритарием, но и крупнейшим кредитором "Стройтрансгаза". У банка есть глубокое понимание внутренней организации бизнеса компании, а также рыночных процессов, на то он и Газпромбанк. Кроме того, он хорошо знает сообщество топ-менеджеров, что облегчает выбор. Наверное, этим и объясняется. Во время своей работы в "Роснефти" я сам часто соприкасался с Газпромбанком.
— Почему вы согласились поменять место вице-президента крупнейшей российской нефтекомпании на должность руководителя "Стройтрансгаза"?
— Можно сказать, повезло.
— То есть для вас это все-таки карьерный рост?
— Конечно, да. "Стройтрансгаз" — это великая компания, одна из немногих в России, которая смогла наладить продажу за границу не только ресурсов, но и передовых строительных технологий. За 20 лет своей деятельности "Стройтрансгаз" построил более 13 тыс. км трубопроводов и других объектов на территории 19 стран мира. Сейчас компания не в самой лучшей форме, и для меня это своего рода вызов.
— А как вы познакомились с Геннадием Тимченко?
— Когда на работу устраивался.
— До этого его не знали?
— Нет, не знал.
— Вы согласовали с акционерами срок, в течение которого будете возглавлять компанию?
— Задачи ставятся глобальные, и они потребуют времени. Слишком много изменений было за последнее время, что не могло не сказаться негативно на взаимоотношениях с заказчиками и на компании в целом. Поэтому конкретный срок не оговаривался, у меня бессрочный контракт.
— Вы наверняка интересовались у акционеров причинами кадровой ротации руководства. Что они вам сказали о причинах ухода вашего предшественника?
— Насколько я слышал, Александр Николаевич Рязанов говорил, что пришел в компанию на год. Я считаю, что за этот срок он сделал большое дело. Говоря по-строительному, подготовил площадку, теперь нужно возводить фундамент. Этот процесс более долгий и трудозатратный.
— Но обычно строительством дома не руководит один человек...
— У нас получилось так. Думаю, я должен довести этот дом до крыши.
— И когда до крыши дойдет?
— Сложный вопрос. Мы хотим построить международную инжиниринговую компанию с системой управления производственными процессами на уровне лучшей мировой практики. Все необходимые предпосылки и слагаемые для этого у нас есть, нужно просто упорно работать для того, чтобы максимально быстро и без ущерба для производственного процесса провести операционные трансформации.
— Назначение финансиста в "Стройтрансгаз" на рынке многие восприняли как предпродажную подготовку компании.
— Никакой предпродажной подготовки не было, и о продаже речь не идет. Я не был всю жизнь финансистом. Окончил технический вуз. Десять лет работал во внешней торговле, а затем в "Оборонпроме" создал и вырастил компанию, которую затем купил ВЭБ и которая теперь называется "ВЭБ-лизинг". Самое главное — это разбираться и правильно понимать основу бизнеса, бизнес-процессы, специализацию, компетенцию сотрудников, правильно расставлять приоритеты. Да и профессия финансиста тоже является не последней, востребованной в компании. Я обратил внимание, что все строители очень любят строить. Это прекрасная профессия, и поэтому они относятся к ней со всей душой. Но, отдаваясь ей, они иногда забывают о том, что надо еще и зарабатывать. Я тоже должен любить стройку, но должен любить и зарабатывать.
— То есть главная проблема финансовых бед в компании, что она просто очень любит строить?
— Можно сказать и так.
— Акционеры ставили перед вами конкретные задачи по достижению определенных финансовых показателей?
— Понятно, что акционеры заинтересованы прежде всего в росте капитализации компании. Какие-то конкретные цифры и привязки к срокам не оговаривались. Договорились, что я разберусь, проведу внутренний аудит, намечу перспективы и обозначу стратегические приоритеты. После этого мы встретимся и обсудим конкретные целеуказания.
— Когда состоится встреча с акционерами?
— Сейчас как раз в компании организован расширенный внутренний аудит. Например, мы проводим учет имущественного комплекса, который должен завершиться в октябре. Мы хотим не только разобраться, чем владеем, но и определиться с качественными характеристиками, ввести четкий учет и планирование ресурсов. Я думаю, что весь комплекс организационных действий должен быть реализован до конца года.
— Уже понятны основные параметры стратегии?
— В компании была стратегия, которая утверждалась в 2007 году, но в 2008-2010 годах она оказалась неисполнимой. "Стройтрансгаз" — независимая компания, а не созданная при каком-то отдельном заказчике. Поэтому нам крайне важна долгосрочная стратегия, которая позволит учитывать и оперативно реагировать на изменения внешней среды. К сожалению, этот момент был в прошлом упущен. За то время, что я нахожусь в компании, мы изучили характер основных изменений, провели анализ ключевых показателей рынка и определили основные стратегические приоритеты. На основании имеющихся данных сейчас мы планируем сформировать единую стратегию компании на ближайшие пять лет и представить ее акционерам.
— По планам прежнего руководства выручка "Стройтрансгаза" в прошлом году должна была составить 50 млрд руб., но достигла только 41 млрд руб. За этот год выручка должна была вырасти до 52 млрд руб., но за первое полугодие составила только 12 млрд руб. Значит ли это, что по итогам года компания не сумеет выйти на заданные показатели?
— По 2009 году мне сложно давать однозначные оценки. Что касается этого года, то выручка по итогам уменьшится, но не так драматично, как в первом квартале. Мы разработали комплекс мероприятий по ликвидации отставания по основным показателям. Но не следует забывать, что учет результатов компании ведется по РСБУ, где в отличие от МСФО учитываются результаты проектов только по окончании стройки, то есть по акту приема-сдачи. Поэтому у нас есть неплохой задел, и я рассчитываю, что годовая выручка будет не ниже 2009 года.
— По итогам полугодия убыток компании увеличился почти в пять раз — до 3 млрд руб. Почему?
— Мы планируем в этом году убытки, сопоставимые с 2009 годом, порядка 6 мрлд руб. Понятно, что сразу исправить ситуацию невозможно. Помимо внутренних причин убытков, связанных прежде всего с недостаточно эффективным управлением портфелем заказов, против нас сыграл ряд внешних факторов, например курсовая разница. Большинство контрактов заключались по твердой цене в долларах США, а закупки оборудования, которые составляли основную часть стоимости контрактов, производились в евро. Когда евро стал резко укрепляться по отношению к доллару, это вылилось в существенные убытки.
Зарубежные стройки по контрактам, которые были заключены в 2008 году и ранее, пока для нас создают ряд проблем, но рассчитываю, что эта ситуация разрешится в ближайшее время. Мы заканчиваем эти проекты, негативное влияние будет сходить на нет, но это будет только в 2011 году. Одновременно нужно работать по выгодным проектам. Ведь что такое убытки? Сегодня они есть, а завтра мы заключаем несколько выгодных контрактов, и убытков нет.
— Долги компании превышают 30 млрд руб. Каков график их погашения?
— Кредитная нагрузка "Стройтрансгаза" на 1 сентября составляет 33,4 млрд руб., из которых 28,4 млрд руб.— это банковские кредиты и чуть более 5 млрд руб.— облигационные займы. Погашение кредитов у нас в 2012-2013 годах. Рассчитываем частично рефинансировать их, чтобы продлить сроки погашения, частично погасить. Следует понимать, что на балансе "Стройтрансгаза" находятся существенные инвестиции в непрофильные активы, развитие и покупка которых финансировались за счет собственных и привлеченных средств. Мы рассчитываем выручить более $500 млн от продажи непрофилей. Сейчас ведется активная работа в этом направлении. И мы видим возможность позитивного результата.
— Дополнительные привлечения средств новая стратегия развития предполагает?
— Только для рефинансирования.
— Как сейчас распределен портфель заказов компании и каким, по вашему мнению, он должен быть?
— Около 80% заказов в нефтегазовом строительстве, 20% приходится на энергетическое и электросетевое. Если рассматривать по географии, то за первое полугодие мы более 50% выручки получили от наших зарубежных проектов. Большая часть проектов находится в зоне Персидского залива. Продолжаем строить и в Европе, и в Азии. Планируем увеличить объем заказов в России и СНГ и, конечно, продолжить укреплять позиции за рубежом. В этом году мы стали работать на рынке энергосетевого строительства. В частности, нацелены на долгосрочное сотрудничество с ФСК и будем стремиться наращивать компетенцию в этом секторе бизнеса. Очевидно, что соотношение заказов будет меняться в зависимости от ситуации на рынке.
— Говорят, что "Стройтрансгаз" активно участвует в конкурсах на строительство инфраструктуры для энергетиков, компания выиграла конкурс ФСК на строительство ЛЭП высокого вольтажа 500 кВ. Но ведь у "Стройтрансгаза" нет лицензии на строительство подобных объектов?
— Мы выиграли конкурс ФСК не просто на строительство ЛЭП-500, а на строительство трех линий высокого напряжения и трех крупных подстанций. Это объекты выдачи мощности 4-го блока Калининской АЭС. Строительство подобных объектов не является предметом лицензирования деятельности компании, достаточно участия в СРО. Профессиональная направленность является достаточным основанием для осуществления такого вида работ. "Стройтрансгаз" активно занимается энергетическим строительством, в частности, мы строим Юго-Западную ТЭЦ в Петербурге. Направление сетевого строительства мы также планируем активно развивать.
— В отчете говорилось про планы компании на Балканах. Какие проекты там могут быть вам интересны?
— Мы широко представлены в Европе. Строили в Турции Blue Stream, реализовали ряд проектов в Румынии, сейчас строим в Финляндии и Греции. Очень много возможных проектов и на Балканах, и вообще в Европе. В частности, мы участвуем в тендере на строительство трубопровода в Чехии. Рассматриваем проекты в Сербии и Македонии.
— В Европе вы занимаетесь только нефтегазовым строительством?
— Да, за границей занимаемся только нефтегазовым.
— Это тоже часть стратегии?
— За границей очень сложно пройти предквалификацию. А мы единственная российская компания в нефтегазовом секторе, которая делала это не раз и имеет очень большой опыт зарубежного строительства. Поэтому нельзя не пользоваться этим ресурсом.
— Какие проблемы у вас с ГПЗ-2 в Сирии?
— По объективным причинам произошли задержки с началом строительства, были проблемы с согласованием. Мы ведем диалог с сирийской стороной о пересогласовании сроков.
— Был ли рост объемов работ в этом году?
— В этом году мы заключили контракты общей стоимостью 40 млрд руб. в нефтяном и энергетическом строительстве. И планируем наращивать их объем.
— Насколько к прошлому году?
— Уже нарастили вдвое, будем работать дальше. Сейчас мы видим возможность получения контрактов на 54 млрд руб. как минимум. Но это только прогноз.
— Почему "Стройтрансгазу" достался самый маленький подряд на строительство ВСТО-2?
— Это проект государственной важности. И даже маленькая его часть — это уже большая честь и ответственность. Мы считаем, что нам очень повезло участвовать даже на маленьком кусочке, хотя на самом деле не такой уж он и маленький — 197 км.
— В последнем отчете в снижении доходов фактически вы обвинили "Транснефть", которая вовремя не подписала акт приемки работ. Конфликт улажен?
— К сожалению, получилось недопонимание. Мы никого ни в чем не обвинили. Просто в отчетности было сказано, что у нас расчеты переносятся на третий квартал. Это чисто технический момент с нашей стороны. Ну какое же это обвинение?
Я могу сказать только одно: мы благодарны за то, что "Транснефть" готова с нами продолжать сотрудничество. Но ошибки, понятно, бывают у всех, главное их правильно понимать и исправлять.
— Получает ли компания подряды у НОВАТЭКа?
— Нет, но очень хотели бы получать, особенно на новых объектах по обустройству месторождений и инфраструктуры в проектах на Ямале, в Ханты-Мансийском автономном округе. Тем более у нас там есть как кадровые, так и технические ресурсы.
— Правда ли, что глава НОВАТЭКа Леонид Михельсон в декабре также покинет совет директоров "Стройтрансгаза"?
— Мне сложно говорить о планах Леонида Викторовича и акционеров, в ведении которых находится совет директоров.
— Нет ли планов по слиянию с кем-то из конкурентов, например со "Стройгазмонтажом", который принадлежит Аркадию Ротенбергу?
— Нет, "Стройтрансгаз" является самостоятельным игроком на рынке, и нет предпосылок к слиянию с кем-то из конкурентов. Конечно, мы изучаем возможности сделок по слиянию и поглощению, чтобы сконцентрировать дополнительные усилия в каких-то определенных сегментах. И если рынок будет предлагать такие возможности, мы будем их обсуждать с акционерами.
Кроме того, мы создаем временные консорциумы для участия в крупных проектах. Например, подписали соглашение о сотрудничестве в области сетевого строительства с компаниями ЭФЭСк и "Южный инженерный центр энергетики" для увеличения компетенции и более комплексного подхода к решению задач энергетического строительства по объектам ФСК. Мы готовы создавать СП и альянсы, необходимые для комплексного решения масштабных задач.
— Возможность IPO рассматриваете?
— Сейчас, на мой взгляд, для IPO рановато. Но теоретически, если акционеры в будущем примут решение о продаже части своих пакетов "Стройтрансгаза" на IPO, это может быть логичным продолжением развития нашей компании.
— Какие активы вы считаете непрофильными?
— Поскольку "Стройтрансгаз" является строительно-инжиниринговой компанией, то для нее непрофильной деятельностью являются активы, которые отвлекают финансовые, управленческие и иные ресурсы от основной. В первую очередь это участие "Стройтрансгаза" в компаниях, которые занимаются реализацией проектов по поиску и разработке месторождений углеводородов в Иркутской, Оренбургской областях и Алжире.
— С кем ведутся переговоры о продаже "Петромира", которому принадлежат лицензии на Ангаро-Ленское и Левобережное газовые месторождения? Летом вы говорили, что сделка должна быть закрыта в ближайшее время.
— Наверное, выдал желаемое за действительное. Поскольку обсуждение условий сделки продолжается, то не хотелось бы говорить о конкретных сроках. Могу только сказать, что с покупателем достигнуто взаимопонимание по основным ключевым параметрам сделки и происходит согласование отдельных положений договора. Учитывая то, что надо проходить согласования в госорганах, закроем ее, наверное, только в следующем году.
— Что еще есть из непрофильных активов?
— У нас много объектов недвижимости в Москве, Московской области, в других регионах России. Надо мобилизовать ресурсы на выполнение основной цели, а не разбрасывать их. Я считаю непрофильными активами даже те дочерние структуры, которые напрямую не вовлечены в работу "Стройтрансгаза" и которые полностью нами не контролируются.
— Много таких? Говорят, что существует ООО "Стройтрансгаз", до сих пор подконтрольное основателю компании Арнгольту Беккеру, которое вы собираетесь купить.
— Таких достаточно. Поэтому мы будем их или реструктурировать и интегрировать в производственную деятельность "Стройтрансгаза", или продавать.
Что касается ООО "Стройтрансгаз", то это уже наша дочерняя структура, которая входит в группу компаний "Стройтрансгаз".
— От квартир и яхт, которые непрофильными активами называло еще бывшее руководство, уже избавились?
— Да, от очень многого избавился еще Александр Николаевич, поэтому подобных активов практически не осталось.
— Офис, который принадлежит компании, в нынешней ситуации не кажется слишком роскошным?
— Это здание я бы как раз отнес к непрофильным активам. У нас есть намерение его продать и переехать.
— Сейчас штат — менее 6 тыс. человек, в 2009 году было 8 тыс. Планируется дальнейшее сокращение?
— У нас действительно произошло сокращение численности, но оно не было критическим. В компанию пришли новые специалисты, и существующий на сегодня кадровый состав имеет совершенно другой мотивационный профиль, чем три года назад. Мы стремимся уменьшить разросшуюся за последнее время бюрократию, упростить структуру управления на всех уровнях, нацелить на реализацию проектов, на результат. Сделать это возможно только при наличии менеджеров, настроенных на работу и наделенных четкими полномочиями, способных считать деньги и нести ответственность за принятые решения.
В целом наша главная задача — повысить уровень доверия коллектива и потенциальных сотрудников. Мы хотим сделать так, чтобы у лучших профессионалов этого рынка было желание прийти в компанию.
— Продолжает ли у вас работать Арнгольт Беккер (бывший совладелец и президент "Стройтрансгаза".— "Ъ")? Говорят, у него даже свой кабинет остался.
— Нет. Занимаю его президентский люкс.